Мышиная клетка - страница 3

Гадко все это. Злорадство – это, конечно, мерзко, но во мне что-то набухает и разрастается, ожидая выхода, точно гнойный нарыв с гангреной. Выражается это через вспышки злобы. Вот как сейчас. Надоело мне ругаться!

Глупо все это, не нравится тебе что-то, Кони, так уходи! Будто мужика себе не найдешь! Давно бы ушла, если бы хотела, благо Лига у нас милитаристски-социалистическая: квартиру-студию не делить, выдают так, за службу. Вроде общаги для всех членов ордена. Словом, имущество нас с тобой, Кони, не связывает.

Стало быть, что-то тебя возле меня держит, что-то притягивает. Унижать меня нравится? Да что б тебя… Так, ладно, надо замолчать и не реагировать. Надо злобу направить в другое русло, а то неизвестно, что я могу натворить. Вот чего Кони добивается? Ее просто бесит моя работа. И она знает, как меня отвлечь, знает, что наше противостояние мне нравится даже больше, чем ей. Это позволяет ощутить себя живым.

– Тварь! – шипит Кони, а сама уже кусает меня за губы. Эх, все-таки повалю я ее на стол поверх отчета. Пошло оно все…

М-да, если так пойдет дело, то она будет более накачанной, чем я. Жутковато и смешно это сознавать, когда мои ладони скользят вдоль линий ее обнаженного тела, когда она принадлежит вся мне, если вообще может кому-то полностью принадлежать. Какая же она горячая! Накачанная, сильная и горячая!

– Опять ты меня увела от работы… – выдыхаю я, когда мы лежим на полу возле стола, бесстыдно нагие и довольные. Как два животных.

– К черту твою работу. Особенно, ночью! – грудным сиплым голосом отзывается Кони, кусая меня за мочку уха. – Ты слишком хорош в другой работе. И ночью должен принадлежать мне.

Вот так у нее все просто, потому и бесилась. В конце концов, она оборотень, а я человек. Ей проще, все проще: и накачивать мышцы, и залечивать раны, и менять дома да любовников.

Не то что б я воспринимал эти вещи слишком серьезно, но я и не циник. Хотя это не факт. Как минимум, у меня не получается наплевать на все запреты и общественное мнение. Тянут и растягивают они меня, собственно говоря, как две березы в разные стороны.

Я пытался однажды забыть о них с помощью некоторых запрещенных веществ – ничего, кроме боли. Видимо, я должен радоваться этому факту, а то стал бы «овощем», но пока не пришло время для радости.

Интересно, что я о себе еще хотел бы рассказать? Будет ли у этой истории начало? Или только конец? Лоренс, бывший маг, который применил Спрута и лишился силы. Что я хочу вообще рассказать? О том, как нарушилось время? Да вроде и не нарушилось… Возможно, это конец без начала.

И вы, конечно же, меня не вспомнили. Между тем я был всегда где-то неподалеку. Кособокая и невзрачная жизнь шла себе и шла, а меня никто не замечал. А за мной из-за предела времен наблюдал и наблюдал Змей Хаоса…

Макс за четыре года возмужал: из отчаянного мальчишки превратился в рассудительного воина. Он по-прежнему служил в Отделе расследований паранормальных явлений и не жаловался. Скользких неприятных заданий с жесткими допросами не выпадало, ими ведали другие подразделения. А он в основном спасал людей от «диких» вампиров и контролировал работу «охотников». Иногда приходилось защищать от них мирных вампиров и магов, которые тихо жили, не нарушая закон.

«Хорошо, что Отдел вовремя понял, что далеко не всем вампирам Земли нужно пить кровь. По сути, некоторые это делают только для повышения силы. А если человек – вампир – не собирается ни с кем сражаться, то ему и не надо. Не объявить ли уже охотников вне закона? Они же занимаются линчеванием», – порой думал Макс. Уж больно действия «охотников» напоминали о «славных» временах больших костров Инквизиции. Хватало мстителей-самовыдвиженцев, которые, обладая магической силой, решили, что они на «стороне света», поэтому без разбора истребляли вампиров и оборотней. Порой совершенно незаслуженно.