- Но тогда ты не будешь принцесской? – комок застрял в горле. Это решение было спасительным, но я боялась, что малышка будет расстраиваться.
- А если я не стану мальчиком, то стану царевной Несмеяной и буду все время плакать. А меня будут наказывать. И я не смогу без тебя.
Воспоминания, накрывающие, как внезапным холодным ливнем, вторгались без предупреждения. И от этого становилось страшно, потому что я получалась не хозяйка своей голове. И самый позитивный настрой, который нужен для успеха, может вот так разбиться на осколки от одной мысли о прошлом…
- Ну все. Пойдем?!
И только мы поднялись, снова нарисовался управляющий.
- Адамова, у меня к тебе предложение.
Он устало уселся на кровать.
- Я так понимаю, идти тебе сейчас некуда. Поэтому я могу тебя оставить. Но только чтоб не попалась на глаза Черкасову. Думаю, он долго у нас не задержится. Проедется по другим отелям. Будешь убирать левое крыло, так и не встретитесь. Но смотри в оба, мало ли куда он нос сунет. На кухне не обедаешь. Будешь брать еду вам с малявкой и рысью к себе в комнату.
- Но он же хозяин, - не веря в такой поворот, протянула я нерешительно. Соблазн был огромен, но и пойти против воли владельца, который однозначно велел убираться.
- А кто убирать будет? Я, что ли? Гости каждый день заезжают, и что, в грязный номер селить? Он мне так и заявил: «Не можете работать с персоналом, убирайте сами!» Мне? Убирать?
- А Света? – робко пискнула я. Ведь Черкасов сказал, что она должна заниматься тем, что значится в трудовом договоре. А в трудовом договоре значится то, что делаю я.
Гаев лишь отмахнулся.
- Будет она с таким маникюром унитазы драить! Такие девочки не для черной работы!
Ну да! Ну да! Можно подумать, что кто-то прям для черной работы родился и не мечтал ни о чем другом...
- Так что?! На улицу или партизанить?
Хотя… Что я теряю? Не побьет же Черкасов меня, если поймает? И хуже, чем сейчас не будет.
- Партизанить, - я заискивающе улыбнулась, благодаря Судьбу за передышку.
- Ну смотри! Если не попадешься ему на глаза, то, может, и меня оставит, - вздохнул Гаев, привыкший, что все идет своим чередом и отель сам собой управляется. – И это. Я сам скажу Полине, что ты убираешь все левое крыло. А станет спрашивать, почему я тебя переставил, скажешь…Черт!
Он пощелкал пальцами в воздухе, пытаясь придумать правдоподобную версию, почему сам управляющий, минуя старшую горничную, распоряжается фронтом работ.
- Ну, может, потому, что вы лично меня принимали на работу? – сделав глуповатое лицо, подсказываю я. - Или я не понравилась кому-то из гостей?
Эта версия была бы Полине бальзамом на душу. Так получилось, что она привела свою протеже на утверждение, а я ее опередила, позвонив по телефону самому Гаеву, который купился на мое «Могу делать любую работу!» И когда я сказала, что мне нужно неофициальное устройство, он понял свою выгоду. Привел любовницу под бок и оформил на кучу должностей. И слава Богу, Полина об этом не знает. Иначе наша повторная сделка с Гаевым не состоялась бы.
Полина – стервозная, неудовлетворенная жизнью разведенка. Вернее, брошенка. Детей с мужем у них не случилось, и он ушел к другой, молодой и плодовитой. Я ей искренне сочувствовала, но Полина видела во всех врагов. И во мне в том числе. Вернее, в первую очередь... Поэтому мне всегда приходилось «держать ухо востро».
С Гаевым мы расстались довольные друг другом. И я решила, что удача на моей стороне сегодня. Однако рано…
