Мысы Ледовитого напоминают - страница 77
Они повели к гибели миллиона, если не больше, людей, разорили несколько миллионов, и всё это оказалось зря: в 1711 году Пётр, в итоге Прутского похода, отдал и южные земли, и флот туркам (см., напр., [Казаков, 2007]).
Любят вспоминать Полтавскую победу (где, кстати, на сотню с лишним русских пушек пришлось всего четыре шведских), но не любят – применённые в ней заградительные отряды, заимствованные из Пруссии и составленные Петром из казаков и инородцев [Казаков, 2007]. Не вспоминают также о тысячах шведских пленных, отправленных в Сибирь.
Кстати, о них вспомнил сам Пётр – когда предлагал Витусу Берингу искать моряков и корабелов в Сибири, а не возить из европейской России. Но к тому времени, после долгой каторжной жизни, из огромной массы «сылочных» шведов осталось уже совсем мало годных к службе, и поиск не дал желаемого.
Не любят вспоминать и Прутский провал. А ведь в 1711 году на реке Прут в Бессарабии Пётр I поступил так же, как до этого Карл XII под Полтавой – оторвался от тылов и снабжения, чем погубил всю кампанию. Даже хуже – Карл сумел бежать, а Пётр попал в окружение и, спасая себя лично, отдал всё остальное. Да и это удалось только благодаря твёрдости духа его новой жены, Екатерины и успеху дипломатии Петра Шафирова, вице-канцлера (впоследствии царь отправил своего прежнего спасителя на эшафот). Вырвавшись из плена, Пётр отправился в Германию – женить сына, несчастного Алексея.
Не принято вспоминать и Персидский поход 1722–1723 годов, хоть и был он победоносным (Персия потеряла всё Каспийское побережье). Пётр полагал поправить им финансы страны, но вышло иначе: поход привёл их к ещё большему разорению, поскольку доходы от захваченного оказались ниже расходов на поход. Да и сама война с Персией, традиционным союзником в борьбе с Турцией, была недальновидной. Последний год жизни Пётр провёл (страдая почками) в унынии и озлоблении (см. далее, с. 310, сноску 4).
Завоёванное разоряло казну, и персидские земли пришлось через 10 лет отдать персам. Сколько народу, включая детей, погибло в мучениях при тамошней смене власти мусульман на власть христиан и обратно, Богу известно.
Люди либерального направления мысли главной заслугой Петра I дружно называют вестернизацию России, то есть её приобщение к западной цивилизации. Вот самый свежий образец:
«Если бы Пётр I не сделал Россию частью европейского мира, то не было бы не только Толстого и Тургенева. Не было бы и столь любимой нашими патриотами Российской империи. Её бы просто не существовало.
Московская Русь… заняла бы на геополитической карте мира примерно то же положение, что древняя и отсталая Персия… Украина была бы частью Большой Польши или Великой Литвы. Нашим патриотам не пришлось бы страдать по Крыму: в Крыму бы жили татары; Смоленск бы принадлежал полякам; газовые месторождения в Уренгое разрабатывала бы
Великая Швеция, а граница с индустриальной сверхдержавой Японией, в начале XX века ударившейся в поисках природных ресурсов в бурную колонизацию, проходила бы где-нибудь по Уралу.
Именно Пётр Великий привил на русский дичок европейский культурный сорт, точнее – перепривил, потому что первая прививка была сделана викингами, но потом татары срубили дерево почти под корень. Так бы и росло оно после татар – с пьянством, с опричниной, с невежеством…, если бы не Пётр.
Похожие книги
