С одной стороны, это правильно.
С другой, говорят, стимул отсутствует. Нечто, вроде, что они сами перестанут хотеть добиться чего/либо в жизни.
Впрочем, чего тут уже добиваться, лишь бы в кармане не было пусто. Это самое главное. А все эти призывы к активной деятельности. Героизм. Гедонизм. Всё это от глубочайшего одиночества. Когда никто к тебе не прилип, никто не донимает тебя повседневными разговорами, то никогда не знаешь, куда себя деть.
Нет – некоторые находят усладу в саморазрушении. То есть, видимо, это делается для того, чтобы не оставить надежды на лучшую жизнь. Хотя, это требует от нас хорошей дисциплины. Постоянно держаться на поверхности. Мне почти удалось прочувствовать свой уход, находясь в забвении. Однако, я потом подумал, что мне ещё многое нужно успеть сделать.
Сколько бы ни пытался я строить планы на будущее, а всё равно, судьба берёт своё. Она возвращает меня обратно. Туда, откуда я пришёл, будучи ещё с чистой совестью. Мораль.
Та песня, которую я хотел ей спеть, она сковала мне уста, заставила молчать. Глаза мои стали стеклянными. В них лучится свет. Я теперь слишком понятен для окружающих меня недомерков. Мне всегда хотелось оставаться самим собой. Но нет ничего страшнее на свете, чем убийство личности.
Я говорю, что в самом себе я вынашивал личность. А теперь, я же её и убил, задушил, отравил. Справился. Мне более ничего не нужно. Начиная с этого момента, мне приходится полагаться только на тех, кто вокруг меня.
Они желают мне добра. Во/всяком случае, я так думаю. Больше мне нечего бояться. Если не одно «но», которое постоянно смущает, заставляет задуматься о том, правильный ли выбор я осуществил. Только попробуй ей не угодить. Узнаешь, как слетает с плеч голова. Она – то ли фрацуженка, то ли северянка, – как узнаешь, если взор окутан туманной пеленой, а тело остаётся недвижимо до тех пор, пока тебе не прикажут, что делать. Жизнь слишком проста, чтобы не понимать, как с ней совладать.
Лгать или не лгать, спрашиваю я себя, не находя ни какого приличного ответа. Я слишком много знаю, чтобы оставаться искренним. Слишком многое видел. Но я надеюсь, мне никогда не придётся обличаться в маски. Все они – лишь жалкое подобие человеческого облика. Даже противно разбираться.
На самом дне, где чувства глубоки, а понятие «совести», далеко не пустое слово, там необходимо быть внимательным и бережливым. А здесь, на поверхности, всё растворяется. Становится слишком невидимым глазу. Почти у всех глаза стеклянные. Это новая форма существования.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
