– Ну вот, теперь можно и домой, – радостно проворковала Ирка, подхватила пакеты, которые физически не смогли поместиться в руках Егора, и быстро полетела к лифтам.
Можно до бесконечности долго смотреть на окна родительской квартиры, но от этого ничего не изменится. Батя у Синицыной жонглировал своими связями похлеще любого вокзального шулера. Оп, ап и вот они ключики от новой квартирки. Лежат себе спокойненько в кармане. Маленькая такая трешечка в новостройке. Всего-то восемьдесят жалких квадратов, и кухня, по размерам превышающая комнату, в которой жил последние годы. Класс же? Мамка о такой квартире и мечтать не мечтала, а тут свалилось счастье на голову. Да так, что не знаешь, как от этого самого счастья не взвыть. Тот же Порш, шмотки эти. Хотел, Егора, пожить на широкую ногу? Живи, наслаждайся. Вот тебе все, что для этого надо. Только в нагрузку получи гирьку на шею. Чтобы не расслаблялся. Ещё батя ему рассказывал, что при Совке так в магазинах делали. Захотел купить себе галстук – не вопрос. Только бонусом возьми гантельки. В смысле, гантельки тебе не нужны? Совсем? Ну тогда и галстук хрен получишь. По отдельности? Нет, гражданин, по отдельности никак.
Сплюнув под ноги, Егор вытащил из кармана связку ключей, сунул обратно и медленно поплелся домой. Сегодня спать в последний раз на своем диване, а потом «wellcome to paradise», как говорится. По полной. В новостройке и лампочки все в подъезде горят, и даже консьерж на входе присутствует. Без консьержа сейчас никуда. Не модно.
– Мам, я дома, – без особого энтузиазма в голосе произнес Неделя.
– И где тебя черти носят, а? Сколько ждать-то тебя можно? Я ему звоню, звоню… Случилось что? Горе ты мое луковое, Егор, ты… – женщина принюхалась, – Ты у меня курить что-ли начал? Паразит! Я тут с ума схожу, в больницы звонить собралась, а он! Вася! Вася иди сюда! Так бы и треснула!
Замахнувшись полотенцем, мама Егора ойкнула и прислонилась к стене.
– Мамуль, – тут же подскочил к ней парень.
– Все хорошо, Егорка. Просто чуточку прихватило. Сейчас отпустит.
Спихнув с тумбочки сумки на пол, Неделя осторожно усадил на нее маму и пулей понесся на кухню. Накапал в стакан валерианки и полетел обратно. Вроде ничего ещё толком и не случилось, а давление у матери уже рвануло вверх. Поднес стакан к ее губам и помотал головой, выскочившему на шум отцу:
– Бать, не надо ничего. Я уже принес.
– Кать, может скорую? – спросил он, опускаясь на корточки рядом с женой.
– Не надо, Вась, – выдохнула она в ответ. Сжала край полотенца и со слезами на глазах произнесла, – Курить начал засранец.
– Засранец, – соглашаясь кивнул мужчина.
– И чего теперь с ним делать?
– Ну-у-у… пороть уже явно поздно. Такую лбину пороть – замахаешься раньше.
– Вась…
– А что Вась? – спросил отец, присаживаясь на тумбочку. – Все, мать, вырос парень. Того и гляди завтра придет и скажет, что домой только в гости приходить будет.
И Егор поперхнулся. Сам того не зная, отец ткнул пальцем в небо, а попал точнехонько в цель.
– Мам, бать, тут такое дело, – понурив голову начал Егор. Набрал в грудь побольше воздуха и, шумно выдохнув, закончил, – Короче, мне в универе предложили в команду по лёгкой атлетике идти. А там тренировки каждый день, режим, питание… Ну и вообще строго все… Короче, я тут подумал… и тренер вроде как сказал, что общагу мне уже выбил… Да и не наездишься туда-обратно каждый день… Мам, ты только не волнуйся…
