– Папа, я его люблю, как ты не понимаешь? – всхлипнула Ирка. – У меня все тут на части разрывается и болит, – прижала она ладошку к груди, – когда он на меня зверем смотрит. А там мы бы помирились. Я бы ему объяснила, что испугалась, а ты меня просто защищал.
– Ладно, декабристка. Будет тебе квартира.
– Правда, пап?
– Правда, – кивнул Сергей Львович. – Только давай договоримся, что это будет не съёмная халупа. Купим сразу нормальную, ремонт сделаем…
– Мы сами сделаем, па.
– Хорошо. Сами так сами, – вздохнул мужчина. – Карточку с ключами забери.
– Хорошо, – всхлипнула Ира и протянула, – Пап…
– Что, моя маленькая?
– А можно мы тогда мамин Кайен возьмем? Она на нем не ездит совсем и другую хочет…
– Господи… Квартира, Порш. А жирно вам не будет? – спросил Синицын и тут же запричитал, – Ириш, да не реви ты… Ириш, папа просто неудачно спросил зачем… Ириша… Ну, маленькая моя… Да берите, если нужно. Мне же не жалко. Это все или ещё что-то нужно?
Девушка только громче заплакала и кивнула.
– Ладно, добивай. Только не реви уже.
– Нет. Ты и так очень щедрый. И квартира, и машина…
– Все, хватит слезы лить. Говори, что вам ещё нужно.
– Егора одеть. Ты видел в чем он ходит?
– Хорошо. Я тебе на карту переведу. Сходите и оденешь, – с нескрываемым облегчением выдохнул мужчина. – Теперь, надеюсь, все?
– Угу, – захлюпала девушка носом, развернулась и обняла отца. – Спасибо, папуля. Я тебя так люблю.
– Ну вот и славно.
– Только ты можешь ему это сам сказать? Скажешь, ладно? А там я уже сама.
– Хорошо, – кивнул Синицын. – Надеюсь, хотя бы по магазинам вы без меня сходите?
– Сходим, папуль. Ты у меня такой добрый… Самый лучший папуля на земле.
Если бы Сергею Львовичу предложили вспомнить самый худший момент из своей жизни, то он без раздумий выбрал этот. В его доме, в его кабинете, напротив его стола сидел в кресле его будущий зять и рядом, в соседнем, специально поставленном так, чтобы видеть лица обоих, его беременная семнадцатилетняя дочь. В самых страшных фантазиях он не мог себе представить, что она свяжется с каким-нибудь проходимцем и еще влюбится. Силой подавив желание вырвать глотку Егору, он посмотрел на дочь и медленно произнес:
– Значит так, Егор. Сейчас ты с Ирой поедешь в магазин. Она выберет и купит тебе одежду. Нормальную одежду, а не то, что тебе захочется. Понял?
– Понял, Сергей Львович.
– Все, что она скажет, померяешь без разговоров и носить будешь только то, что она купит. Понял?
– Понял, Сергей Львович.
– Так, с этим разобрались. Теперь пойдем дальше, – Синицын снова посмотрел на дочь и ключ от полугодовалого Порше, поднял его и бросил Егору. – Вот вам машина. Ездить хотя бы умеешь?
– Показать права, Сергей Львович? – все тем же бесцветным голосом спросил его парень.
– Не беси меня, – прохрипел мужчина, – и отвечай на вопрос.
– Умею, Сергей Львович.
– Папулечка, пожалуйста…
– Ириша, помолчи. В общем так, Егор. Хватит тебе у родителей на шее висеть. Завтра-послезавтра переезжаешь и будешь жить с ней, – палец Синицына показал на Иру, а в кабинете снова раздалось бесцветное:
– Понял, Сергей Львович.
– Каждую ночь ночуешь там. И только попробуй хоть раз не придти.
– Понял, Сергей Львович. Разрешите задать два вопроса?
И у мужчины брови подскочили вверх от неожиданности.
– Слушаю.
– Мне можно устроиться на работу?
– Зачем?
– Хотя бы для того, чтобы было на что заправлять машину и покупать еду.
