– Ты говорил, Семён Степанович, есть какое-то местечко на вощаном производстве, – напомнил Бевз.
– Есть.
– Что, если туда Лялю пристроить? Работенка вроде подходящая. К тому же воск – это ведь по ее части. Я не специалист по этим делам, но, кажется, с помощью воска тоже можно фабриковать печати. Так?
– Не совсем, – сказал Игорь.
– Но в общем-то нужен воск?
– Нужен.
– Пиши записку, Семен Степанович.
Левенец достал из кармана блокнот, быстрым размашистым почерком, обрывая окончания слов нетерпеливыми закорючками на месте последних букв, написал несколько строчек. Когда Игорь взял в руки записку, он узнал и этот почерк, и бланк директора горторга. Так вот кто устраивал на работу его мать, Веру Ильиничну!..
– О тебе я подумаю, – сказал Левенец тоном, не допускающим возражений. – Найдем что-нибудь подходящее… Погоди, – остановил он Игоря, видя, что тот собрался идти. – Еще один вопрос. Ты сказал, что Ваня должен к тебе зайти. Так?
– Так.
– Это домой, что ли?
– Домой.
– И часто он к тебе заходит?
– Да, – удивленно отвечал Игорь, не понимая, к чему клонит Левенец.
– А еще кто бывает у тебя дома?
– Еще Ляля Ратушная. Больше никто.
– А старик, с которым Ляля связана? Кулягин – так, кажется?
– Я с ним даже незнаком. Ни я, ни Бутенко.
– Мы наводили справки. Человек он как будто надежный. Действительно старый член партии – а такие не подводят. Будем его использовать, дадим новые задания.
– Вот, кстати, с паспортами он может помочь, – вставил Бевз. – Привлечем его к этому делу. – И снова что-то записал.
– Но никто, кроме Бутенко и Ляли, бывать у тебя не должен, – продолжал Левенец. – Это относится и к Данилову, когда он приедет. Никто, ни один человек… Тебе понятно, почему?.. Вообще, если что случится, каждый из нас знает только одного человека: самого себя.
– Это ему не надо объяснять, – вступился за Игоря Бевз.
– Ладно, – махнул рукой Левенец, и на лице его появилась добрая, смущенная улыбка.
Бевз поднялся, крепко пожал Игорю руку.
– Ступай… Держи с нами связь. В крайнем случае, если не застанешь Валю… – тут он осекся, помедлил, видно раздумывая о чем-то, и наконец решил: – Впрочем, Валя почти всегда на месте. Если мы ее куда и пошлем, то ненадолго. Зайдешь тогда прямо ко мне. Больше ни с кем ни о чем…
Так Игорь окончательно понял, что в библиотеке не одна Валя занята делами подполья и что, очевидно, новая сотрудница, Наташа Ямпольская, тоже выполняет поручения центра. Может, и к ней, и к двум другим библиотекарям приходят какие-то люди так же, как они с Ваней приходят к Вале Любимовой, а Ляля – к ним, а Кулягин – к Ляле. И может быть, в Виннице не одна такая «библиотека»! Его взору представилась огромная, сильная, искусно построенная организация, щупальца которой протянулись, наверно, во все концы города и даже за его пределы. И то, что они с Ваней стали ее частицей, звеном, группой, как выразился Левенец, наполняло сердце ощущением, похожим на счастье. Снова Игорь не шел, а летел по улицам, чувствуя мешающую движениям тяжесть карманов – это паспорта напоминали о себе при каждом шаге. Он направился к Ляле Ратушной.
Ляля только что вернулась с рынка. Как удачно, что он ее застал! «Минутку, я сейчас!» – весело сказала она Игорю. Она стояла посреди комнаты, доставая из сумки и поочередно выкладывая на стол продукты: сначала картофель, затем, после выразительной паузы, мясо, потом несколько луковиц, полбуханки хлеба и, наконец, целую головку сахару. Она могла бы выложить все сразу – эти игривые паузы были рассчитаны на эффект. Присутствующим – а у стола стояли мать и тетя – предлагалось оценить значение каждого извлекаемого из сумки предмета и угадывать, что же там еще за сюрприз.
