На Господа уповах. Жизнеописание старца Иоиля - страница 3

23 июля 1924 года, в день памяти святого пророка Иезекииля, Фотис приступил к архимандриту Иезекиилю босой, обнаженный от всех желаний мира сего, исполненный умиления и страха.

«Объятия Отча отверзти ми потщися, блудно мое иждих житие, на богатство неиждиваемое взираяй щедрот Твоих Спасе, ныне обнищавшее мое сердце да не презри. Тебе бо Господи, во умилении зову: cогреших, Отче, на небо и пред Тобою»[5].

Он и впрямь был искренне убежден, что до всецелого посвящения себя Христу расточал свою жизнь «блудно», как бы благочестиво ни жил в миру. И впоследствии отец Иоиль со всем жаром своей души постоянно напоминал: «Каждую минуту, насколько хватает сил, надо употреблять во славу Божию и во исполнение святой Его воли – так, чтобы плод был стократный. Любое дело Господне нельзя совершать нерадиво. Ибо тогда, хотя бы и казалось людям, что мы употребили свое время правильно и все исполнили как нельзя лучше, в очах Божиих мы не исполнили ничего и расточили свою жизнь блудно. Разве не говорит Священное Писание: Проклят человек творяй дело Господне с небрежением (Иер. 48, 10)?».

С такими чувствами и мыслями произнес он монашеские обеты и принял в Веланидийском монастыре ангельский образ с именем Иоиль. Отсюда начался непрестанный подвиг будущего Старца – истинное приношение всего себя Богу.

Полтора месяца спустя, в сентябре 1924 года, выдающийся иерарх митрополит Мессинийский Мелетий (Сакелларопулос) рукоположил монаха Иоиля (которому исполнилось двадцать три года) во иеродиакона. А через четыре года, 6 января 1929 года, он же возвел его, двадцативосьмилетнего, в пресвитерское достоинство[6].

Вскоре после диаконской хиротонии отец Иоиль был назначен преподавателем Закона Божия в гимназию города Мефоны. Началась служебная рутина и изнуряющий труд. Вернее сказать, все это было бы так для любого другого. А для новопосвященного иеродиакона труд учителя стал источником постоянного вдохновения! Учащиеся с жадностью ловят каждое его слово. Ведь дети воспринимают все особенно живо и глубоко. А отец Иоиль? Он все время понуждает себя учиться. Чему же? Терпению, снисходительности и искусству доступного изложения, всегда сообразуясь с уровнем аудитории.

«Дело не только в том, чтобы с детьми говорить по-детски, с простецами – по-простому, а с безграмотными – на их языке. Наш долг – раскрывать всю истину, самую ее суть, но в таких словах, какие доступны и ребенку, и простецу, и безграмотному. Раскрывать так, как раскрывал ее Сам Господь. Дело это трудное и ответственное, но бесконечно душеполезное и спасительное. Обучая подростков – уже не детей, но еще не мужчин и даже не юношей, – я сам многому от них научился! И прежде всего научился говорить для них, а не для себя, научился не уходить в отвлеченные рассуждения. Благодаря им я понял: говорить нужно то, что может заградить уста мудрецов, но при этом так, чтобы это было доступно и остальным, – одним словом, чтобы насытились и мудрые, и некнижные. Тогда в моде была книжная ученость и многие преподаватели жертвовали ради нее сутью, но дело мое доставляло мне радость. Я рассматривал его как своего рода подражание Господу, Который нас ради умалился и снизошел до нашей меры не для того лишь, чтобы Самому сравняться с нами, но чтобы нас возвысить до Своей премудрости и Своего послушания святой воле Отца – до собственной Своей жизни!».