— Ты?
— Я. Не переживайте, клянусь руки не распускать и доставить груз в ценности и сохранности. Вы ж меня таким гусём знатным накормили! — С минуту он думает, что-то взвешивая и соглашается. — Как звать её?
— Ева.
Путь мой лежит в бар «От заката до рассвета». Пьянчужка, значит, дочурка такого небедного человека! Хотя, может, просто неумелая выпивоха. Какую печаль коктейльчиками заливает девица? Не купили ей какую-нибудь супер-дупер новомодную штучку? Папочка урезал расходы? Нет, наверняка несчастная любовь! Потому и решил Потапов с больной головы на здоровую, на мою то есть. Все ведь знают, как на меня бабы падки. Клин клином ей захотел дурь из башки, да сердечные раны?
А вот и нужный бар. Злачное местечко. И вовсе не для хороших девочек. Бунтарка? Интерес разгорался всё сильнее. Я шагнул в гостеприимно распахнувшуюся дверь, пропустив двух поддатых девчонок, вывалившихся в холодрыгу и спустился вниз по лестнице. У барной стойки заприметил блондинистую головку, а рядом с ней парня. Девушка что-то втирала ему и смеялась. Красиво. Заливисто так. Она сидела ко мне спиной и лица я не видел.
Потапов дал мне номер того человека, которому, как выразился, не доверяет. Неудивительно, что телефон зазвонил как раз у этого со смазливой рожей. Ему девчонка душу изливает, а он ей в декольте поглядывает. Я б такому тоже дочь не доверил. Парень берёт трубку, и я подхожу.
— Ева? — Окликаю девушку, она разворачивается и падает мне в руки, в попытке встать. — В алкоголе крови не обнаружено. — Хмыкнул, чуть встряхивая. Бесполезняк! — Ты-то куда смотрел?
— А ты вообще кто? — Хмурится, как там его звали, Влад? Вова? Да похрен!
— Я Лис. Девушку забираю, а ты сам сусам.
— С какого? За ней Альберт приехать должен! — Возмущается такому повороту он.
— Что он тебе ещё должен? Позвонить, спросить или сам справишься? — Криво усмехнувшись, я нёс ценную ношу в тачку, удивляясь превратностям судьбы. Я ведь думал о ней, о той самой певичке из ресторана, а оказалось дочка Потапова. Ева.
Отходняк после выпитого оказался жёстким. Во рту Сахара, в голове дёргающиеся извилины, глаза как будто в них песка насыпали. Жу-у-уть! Ощущаю чужое присутствие в комнате. Не к добру! Я совершенно не готова к диалогу. Кстати, комната моя, а значит тут только папа кроме меня может находиться.
— Ева, я вижу, ты проснулась. Хватит прикидываться умертвием, поднимайся. Пей и слушай. — Протягивает мне стакан воды и таблетку. — Я позволял тебе жить так, как ты хочешь. Но всему приходит конец! Ты скатываешься по наклонной. Так что, мы подумали, и я решил, ты выйдешь замуж.
И тут я чуть не захлебнулась. Отец подлетел и начал лупасить меня по спине, считая, что жизнь мне дороже почек. Рука у него тяжёлая, а спина у меня будет синяя. Кажется, по моему сморщенному лицу догадался, что переборщил.
— Пап, я не дура. Я поняла, что накосячила и вхламину пить в ближайшее время больше не планирую. Давай, замнём, а? Ну прости, что с гостем твоим не познакомилась! Но ведь я его не знаю, чего делать вид, что мне очешуеть как приятно с ним познакомиться?
— Дочь, ты про вчерашнее, а я про твою жизнь! Думаешь, вечно будешь молодой и папа всегда рядом? А если со мной, что приключится? Ты останешься одна. Мама твоя — сложная женщина. Сама ты тоже непростая. Вот и Лис согласился взять на себя такую ответственность. — Вещал отец с важным видом.
