Утром, приняв несколько таблеток от головной боли, я уже шёл в больницу. Пешком, потому что ехать в таком состоянии за рулём не решился бы. Алкоголь ещё не полностью вышел из крови, и я рассчитывал, что прогулка поможет скорее прийти в себя окончательно.
— Алексей! — услышал я знакомый голос со стороны парковки для персонала. — Алексей Викторович, стойте!
Ко мне быстрым шагом шла Ирина Николаевна, главврач нашей больницы. Её шпильки быстро-быстро стучали по асфальту.
— Вот черт, — сказал под нос. А сам натянул улыбку. — Доброе утро, Ирина Николаевна, — поздоровался, глядя, как она приближается. По её лицу можно было сразу понять, что ничего хорошего меня не ждёт.
— У вас же выходной после дежурства, — подошла ко мне женщина лет пятидесяти. У неё были длинные волосы красивого платинового оттенка, которые она неизменно закручивала в тугой пучок. Ирина Николаевна всегда носила строгие платья и высокие каблуки. Через очки в тонкой золотой оправе на меня смотрели её обеспокоенные серые глаза.
— А я не на работу. Просто… забыл вчера зарядку от телефона, — соврал я. Почему-то не хотел говорить, что иду в больницу для того, чтобы узнать о состоянии двух пациентов, которых спас накануне. Я мог бы позвонить, но хотел увидеть Майю лично. Как будто моё присутствие могло что-то изменить…
— Алексей, — покачала головой Ирина Николаевна. — Давайте-ка ко мне.
Кажется, она ни на секунду не поверила в мои слова. Я вздохнул и, словно провинившийся школьник за директором, пошёл за своей начальницей.
— Кофе? — предложила она, когда мы вошли в её рабочий кабинет.
— Не откажусь, спасибо.
Ирина Николаевна посмотрела на меня и, недовольно покачав головой, поставила чашку в кофемашину, нажав на кнопку.
— Я сделала тройной, — поставила она кружку передо мной через пару минут.
— Так плохо выгляжу? — криво улыбнулся, размешивая сахар.
— Вы себя в зеркале видели, дорогой? — вздохнула главврач.
Повернул голову и посмотрел на своё отражение в зеркале на стене. Чёрные круги, как у наркомана, залегли под глазами, проступили морщины, хотя я совсем молод, мне всего-то тридцать два, но хуже всего взгляд — на меня смотрели глаза старика.
— Уж лучше бы не видел, — невесело пошутил я.
Пока разглядывал отражение, начальница сделала кофе себе тоже и устроилась в кресле прямо напротив меня.
— Итак? — вопросительно подняла она одну бровь.
— Что? — не понял я.
— Рассказывайте, что произошло на вчерашнем дежурстве.
— О чем вы? Дежурство как дежурство, — сделал вид, что ничего не понимаю, глотая обжигающий терпкий напиток.
— Ой ли, — сощурилась женщина. — А вот Илье Артёмовичу так не показалось.
— Что он вам наплёл? — начал раздражаться на друга я. Бессонная ночь не способствовала благодушию.
— Мне больше хочется узнать вашу версию событий, — мягко сказала главврач.
— Вы о чем?
— О пациентке с кардиомиопатией, — спокойно объяснила Ирина Николаевна. — О Беловой.
— Что вы хотите узнать? — вздохнул я, понимая, что она от меня все равно не отстанет.
— Все. Начните с самого начала.
Я снова недовольно вздохнул и принялся рассказывать, что произошло с того момента, когда Белова поступила в отделение. Главврач сама остановила меня, когда я заговорил о реанимационных мероприятиях.
— Здесь подробнее.
Я скривился. Не хотел на этом задерживаться. Собирался дальше рассказать о том, как после возвращения пульса повёз пациентку в операционную и там, диагностировав ей кардиомиопатию, провёл внутриаортальную баллонную контрпульсацию. И тем самым спас её жизнь, хотя и не сумел сохранить беременность. Однако Ирина Николаевна упрямо хотела узнать больше о реанимации.
