На колесах - страница 37

– Вот же упрямец, – врач цокнул языком. – Завтра дам. И список необходимых процедур на всякий случай.

В этот момент из палаты вышел Валентин Никандрович. Глаза его еще сверкали. Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул и, только успокоившись, подошел.

– Валентин Никандрович, у вас же давление, – укоризненно покачал головой врач.

– Антон Павлович, мы можем переговорить в вашем кабинете? – устало проговорил он.

– Валентин Никандрович, я… – обратилась к нему Таня. Она уже подбирала слова для оправдания. Никита, скорее всего, сам рассказал, как было дело. Таня была готова на все что угодно, лишь бы не искать новую работу. Она ведь еще не расплатилась с кредитом и Инне должна за месяцы бесплатного проживания.

– Я знаю, Татьяна, – он прервал ее на полуслове. – Мой племянник бывает слишком вспыльчив и скор на действия, – мужчина тихо и с сожалением вздохнул. – Надеюсь, больше подобного не повторится.

– Вы не уволите меня? – Таня ожидала другого исхода. Сегодня весь день ее догадки оказываются ложными.

– Никита сказал, что не справился с управлением и вашей вины нет. За что же мне увольнять вас? – Валентин Никандрович и сам удивился не меньше Тани. – Или вы хотите сказать, что мой племянник врет? – он строго глянул на нее из-под очков.

– Нет, что вы.

В сверкнувших сталью глазах Таня прочла, что ложь от нее предпочтительнее правды. Валентин Никандрович будет в большей ярости, если окажется, что Никита рассказал ему не все.

– В таком случае спокойной ночи. Я договорюсь, чтобы вам предоставили место.

Валентин Никандрович ушел, оставив Таню в раздумьях. «Никита взял вину на себя, но зачем?» – Ответ можно узнать, только спросив его самого. Именно это она и собиралась сделать, тихо войдя в палату. Никита лежал на спине и пялился в потолок, щуря глаза. Пластырь прикрывал небольшую ссадину на лбу.

– Как ты? – спросила она, подойдя вплотную к койке.

– Голова кружится, подташнивает, в ушах звенит. – Он говорил медленно, неохотно и совершенно безразлично, будто ему было абсолютно плевать на свое здоровье. На Таню он тоже не смотрел, но не потому, что злился, а, скорее, потому что потолок считал более интересным зрелищем или не хотел поворачивать голову. – Свет выключи, пожалуйста, – попросил Никита.

Таня отошла к двери и щелкнула выключателем. Гореть остались две лампы в углу: так его глазам не будет дискомфортно, и комната не погрузится в мрак. Таня не любила, когда темно: в такие моменты особо остро чувствуются апатия и тревога. Они и так были в больнице – не стоило подкармливать негативные чувства еще больше.

– Ты не окончила медицинский, – Никита не спрашивал, утверждал. – Я слышал твой разговор с фельдшером.

Таня ошарашенно посмотрела на него. Получается, когда она разговаривала со Стасом, Никита пришел в себя, но не подал виду? Вот он гад! А она так переживала, что он долго в отключке!

– Ты знал и не сказал, – Таня обиженно поджала губы и опустилась на стул рядом с Никитой. – Почему?

– Валентин бы нашел тебе замену: кого-то опытнее, а значит, и старше, – спокойно ответил Никита. – С ровесницей интереснее иметь дело, и на тебя хотя бы приятно смотреть. Но постарайся больше не врать мне, – строго прибавил он.

– Прости, – Таня пристыженно опустила голову. О чем она думала? Неужели правда надеялась, что обман не всплывет? Хорошо еще, что правду слышал Никита, а не его дядя. – Впредь обещаю говорить только правду. Но ты тоже больше не притворяйся. Знаешь, как я за тебя испугалась?