На колесах - страница 36

«Сейчас кому-то влетит», – подумала Таня и вжала голову в плечи. Она была уверена, что этим кто-то окажется она.

– Опять за свое? – мужчина сурово насупил брови. – В этот раз до больницы дошло? – Хотя он и не кричал, тон не предвещал ничего хорошего.

«Это он Никите?» – удивилась Таня. Она понимала, что его часть вины в произошедшем тоже есть, но ее была больше: это ведь Таня не досмотрела за подопечным. Совесть требовала объяснить ситуацию и закрыть Никиту от дядиного гнева, но рационализм твердил о неминуемом увольнении, которое, несомненно, последует за признанием. Чью сторону выбрать, Таня не знала, но от этой дилеммы ее спасли.

– Давай поговорим наедине, – вымученно попросил Никита и сел на койке.

– Вы не могли бы нас оставить? – уже спокойней, хотя голос его еще дрожал от внутреннего гнева, Валентин Никандрович обратился к Тане и врачу.

Мысленно благодаря Никиту за содействие, о котором он, вероятно, даже не догадывался, Таня выскочила из палаты следом за доктором.

– С ним все будет в порядке? – спросила она у врача. Никита только сегодня начал вести себя более-менее жизнерадостно, а сейчас опять закрылся в себе. Из-за нее. А еще он мог получить серьезную травму, и в этом тоже виновата она.

– Не знаю, – задумчиво проговорил мужчина. – В преклонном возрасте вредно так сильно нервничать. Надо будет посоветовать Валентину Никандровичу успокоительное.

– Я не про него.

– Никита – мальчик сильный, и не в такой, простите мой французский, заднице был, – врач улыбнулся. – Многие мои коллеги думали, что после травмы он будет прикован к постели, а он на чистом упрямстве стал почти самостоятельным. Ну, да вы и сами видите. – Голос врача был полон той гордости, с которой говорят о тех, за чьим успехом стояли.

– Антон Павлович, – Таня прочла имя на бейдже, – вы занимались Никитой, когда он… – она замялась, не зная, как правильно сказать. Про себя Таня могла как угодно называть Никиту, но при его знакомом подумала, что слово «инвалид» неуместно.

– Не стоит бояться слов. Вы же не будете долго и нудно объяснять, что вам нужна деревянная продолговатая конструкция шестиугольной формы со встроенным грифелем. Вы скажете слово «карандаш», и будете абсолютно правы. «Инвалид» и «инвалидность» – всего лишь термины, не стоит их бояться. Страх перед названием усиливает страх перед тем, кто его носит. – Он задорно прищурился, но тут же снова стал серьезен. – Впрочем, Никиту действительно в лицо так лучше не называть. Да, я занимался с ним, когда он попал в больницу, – все же ответил он на вопрос.

– У вас случайно нет перечня положенных ему лекарств? Никита говорил, что все может сам, но сегодня я засомневалась. Боюсь, что однажды его снова может скрутить боль, а я не смогу помочь.

Видя, что Антон Павлович не понял, о чем она, Таня рассказала, что случилось утром. Тот приступ она не забыла и сейчас собиралась воспользоваться шансом и проконсультироваться со специалистом. Если подобное повторится или случится что-то еще, она должна быть готова, чтобы вовремя среагировать.

«Еще ведь не факт, что ты останешься у Ховричевых», – пропищал голос внутри Тани, и она вздохнула. Страх потерять работу, к которой она уже привыкла, поселился в сердце, ведь ее могли уволить. Что за сиделка такая, которая допустила травму подопечного? Таня корила себя, что не была достаточно быстрой, чтобы схватить Никиту, что предложила идти по покатой дороге, что была невнимательна и отвлеклась на спор с мамой. Еще Таня очень переживала за Никиту. Хотя врач и говорил, что ничего страшного не произошло, она все равно волновалась.