Майор стал обходить строй, ощупывая карманы. Куликов чувствовал себя, словно в него плюнули и понимал что глупо, но ничего с собой поделать не мог. Майор закончил обыск стоявшего рядом рыжего мальчишки. Куликов с вызовом в голосе сказал: «Товарищ майор! Даю вам честное слово, сигарет и спичек у меня нет!». Майор оценил пафосного призывника невозмутимым взглядом, и взял военный билет Куликова. Открыл на странице «Общие сведения», где в пятом пункте «Образование» было записано – «Университет», в шестом «Преподаватель». Майор кивнул и отдал билет без обыска. На слово поверил. Пока то да се оказалось, что все нары уже заняты. Куликову достался небольшой участок пола, но около раскаленного радиатора отопления. Райский уголок. Куликов, как и вчера моментально уснул.
Утром следующего дня Куликов почувствовал озноб. – «Вот они бессмысленные и беспощадные хождения по ледяному плацу. Простудился, что ли? Сейчас выпить чая и под одеяло…». Он обмотал вокруг шеи длинный вязаный шарф с таким расчетом, чтобы дышать через него. Появилась иллюзия уюта.
Из толпы вдруг вынырнул Хлебников, озабоченно сказал, – Вон смотри, в морской форме идет. Не дай бог, на флот загремим.
Офицер с черными усиками в черной форме шел вдоль серо-буро-малинового строя и загадочно улыбался.
– Вон улыбается, как придурок перед случкой, – не унимался Хлебников.
«Лучше два года считать ворон, чем три года чаек!». – Сказал кто-то громко. Офицер заулыбался еще загадочней.
Куликов, наконец, рассмотрел знаки отличия на погонах. Офицер оказался старшим лейтенантом с красными просветами на погонах. «Спокойно, господа, это сухопутный моряк» – сказал он негромко.
Старший лейтенант остановился, приподнялся на носки не по погоде надетых черных туфель и поздоровался: – Здравствуйте, товарищи!
В ответ раздалось нестройное «Здрасьте».
– Да-а-а, – протянул старший лейтенант, улыбаясь, своей как приклеенной улыбкой, кто в лес, кто по дрова. Ничего, в войсках вы научитесь и здороваться и еще многому другому. У нас правило: не умеешь – научим, не хочешь – заставим. А как же. – Улыбка не сходила с его уст. – Вам предстоит служить в военно-строительных войсках. Это большая честь!». – Послышались смешки.
– Да, большая честь… Речь офицера, сопровождавшаяся доброй улыбкой, вероятно призванной сглаживать дурацкий смысл неуместно пафосной речи. Двое в первой шеренге стояли в обнимку как старинные приятели на досуге. Офицер оборвал на полуслове свой пафос и строго рявкнул: Как стоите в строю! Руки по швам! – И опять перешел на елейный тон. – Я ведь могу и поощрить и наказать. Я строгий, но справедливый. – Улыбка вновь заиграла своей фальшивостью под его усиками. – Моя фамилия Саров Геннадий Петрович. Звание – старший лейтенант. На время следования в город-герой легендарный Севастополь, я буду заменять вам и отца, и мать. Так что от моего благосостояния зависит ваше благополучие. Ясно?
– Пасмурно, – сказал Хлебников тихо. – Этот будет вымогать, благосостояние менять на благополучие.
– Отец – командир из самого Зурбагана, – отозвался Куликов.
Часа два простояли на студеном, осточертевшем плацу, от вчерашнего снега не осталось и следа. Подошли автобусы, и началась погрузка.
В трех кварталах от вокзала всех выгрузили, дальше продолжали путь пешком. Постепенно в ряды призывников затесались провожающие. Родственники Хлебникова передали сумку всякой еды и множество бутылок лимонада «Буратино». Все это богатство Куликов и Хлебников рассовали по своим рюкзакам. Согнутая годами старушонка, обнимавшая на ходу здоровенного внучка, ласково ворковала бархатным голоском: – «Не ешь много сладкого, тебе вредно». Словно в армии внучка намеревались потчевать конфетами и сладкими булками. «Вот уж святая простота», – подумал Куликов, вспоминая, что пока их кормили один раз в сутки.
