На оленьих упряжках к Полюсу холода - страница 5

Через час олени были отпущены пастись, нарты разгружены, и мы, усевшись на шкурах, уже пили чай. Так или иначе, но маленькая радость чаепития была недолгой. Отогревшись, мы с Мариной заставили себя заняться самым главным – зарядкой аккумуляторов для видеокамер и фотоаппаратов. Камеры в кофрах уже висели под потолком, отогреваясь. Марина принесла зарядные шнуры – они были каменными от мороза. Но это было делом поправимым, печальнее было другое – шнур зарядки спутникового телефона оказался самым тонким и от транспортных нагрузок сломался. Настроение от этой неприятности не улучшилось, и я стал настраивать себя до поры не накручивать сознание образовавшимися проблемами. Эта психологическая установка оказалась вполне своевременной – бензиновый генератор, уже долго стоявший около печки, к этому времени нагрелся… но, как мы ни пытались, он так и не завелся.

Спать ложились с недобрыми мыслями: мы остались без света, связи с внешним миром и самое главное – без заряженных аккумуляторов, а значит, снимать мы не можем!

Но все это было только началом бонусного подарка от Дедушки Холода.

Надо сказать, что еще в Якутске, узнав о конструкции палатки – согласно определенной логике – мы решили, что если в палатке есть печка, то ее будут топить. Увы, это оказалось роковым заблуждением….

В условиях экспедиции, даже в присутствии других, далеко не близких людей, процесс укладывания в спальник – это ситуация до определенной степени интимная. Тем не менее, занявшись приготовлением ко сну, боковым зрением я отметил, что Марина залезла в спальник, оставив на себе лишь термобелье – по сути, теплую футболку с длинными рукавами.

Психологически столь смелый шаг Марины был вполне оправдан – в это время в центре палатки в печку подбрасывал дрова Игнат Прокопьевич. От нестерпимого жара, исходящего от нагретой докрасна печки, я спрятался в спальник. Забытое тепло умиротворило и тело, и сознание. Я моментально заснул… Мне кажется, что после этого я моментально проснулся.

Надо уточнить. Магазин «Серебряный ручей» оснастил нас с Мариной замечательными спальными мешками из овчины. По конструкции они глухого типа. То есть ты забираешься внутрь и с окружающим миром тебя связывает только поперечный разрез на уровне лица, клапан спальника. Главное – удачно расположить этот разрез.

Я проснулся от какой-то суеты рядом, в соседнем спальном мешке. В темноте, по резким движениям понял, что Марина стремительно одевается. От того, что я двинулся, разрез в спальнике приоткрылся, и мне в физиономию ударило совсем свежим и совсем нетеплым воздухом. Настолько нетеплым, что на какие-то секунды у меня от неожиданности перехватило дыхание. Удивление заставило меня высунуть голову из спальника. Копошащаяся Марина меня уже не интересовала, и луч налобного фонарика сразу наткнулся на черную и явно остывшую печку. Без дедушки Игната она выглядела очень одиноко. Храп Игнатия Прокопьевича солировал в общем хоре голосов.

Я вернул голову в мешок и посмотрел на светящийся циферблат часов – стрелки показывали два часа десять минут ночи.

«Как же так? Прошло всего два часа, как мы легли спать, а температура уже около минус двадцати»?

Жизнь в экспедициях приучает не ждать, когда кто-то сделает то, что нужно тебе. Поэтому я немалым волевым усилием выбрался из спальника, натянул бахилы и с налобным фонариком принялся исследовать пространство вокруг печки в поисках дров. Внутрь ее жерла заглядывать было бессмысленно. Даже мой остывший мозг прошептал о том, что их там нет.