На переломе эпох. Исповедь психолога - страница 35

Повезло мне со школой и потом, когда папа, мечтавший о возвращении на юг в родные края, перевез семью в небольшой зеленый донбасский городок, где жил его дядька, чудом уцелевший от расказачивания и раскулачивания. Там, в центральной школе, где я заканчивала 10 и 11 класс, тоже были очень добросовестные и профессиональные учителя. Правда, внеклассная жизнь уже не била таким ключом как в нашей сибирской деревенской школе, но зато я попала в класс, девочки в котором получали профессию пионервожатых, поскольку 11-летнее образование предполагало тогда и начальное профессиональное образование. И на мое счастье, мы обучались не на швей-мотористок, водителей трамваев и прочие рабочие профессии, а на пионервожатых, а значит, один день в неделю проводили во Дворце пионеров, где разучивали танцы и подвижные игры.

Итак, мы два года протанцевали и проиграли, а потом, как и стрекозе из басни Крылова, пропевшей все лето, с наступлением зимы наступила расплата, так и нам наступила расплата с известием о выпускном экзамене, на котором мы, оказывается, должны были сдавать педагогику и психологию за педучилище, а в придачу – историю комсомольской и пионерской организации. Наш руководитель, директор Дворца пионеров прекрасно понимал, что за два дня, отведенных на подготовку экзамена, невозможно выучить три курса за педучилище, к тому же не прослушав при этом ни одной лекции по этим дисциплинам. И он через доверенное лицо из числа наших одноклассниц объяснил, как мы будем сдавать этот злополучный экзамен. 30 билетов были разложены по порядку номеров и каждая должна будет тащить свой единственно выученный билет. Такое решение устроило всех, кроме меня. Я решила выучить все билеты и, не нарушая общего порядка, тащить билет наугад. Очевидно, мне повезло с учебниками для педучилищ, которые были написаны кратко и доходчиво, что и позволило мне выучить за два дня психологию вместе с педагогикой и историей комсомольской и пионерской организации и получить заслуженную пятерку. Мало того, меня по-настоящему заинтересовали эти дисциплины, что, однако, отнюдь не сказалось на моем профессиональном самоопределении и выборе для поступления педагогический вуз.

Вообще с этим вопросом, выбором вуза, в который собралась бы поступать выпускница – серебряная медалистка, возникли у меня большие и мучительные трудности. Мне легко давались все предметы, кроме черчения. Однако больше всего тяготела я к гуманитарным предметам: литературе и истории, но при этом тайно страдала каким-то комплексом, порождающим у меня страх перед вступительными экзаменами в эти вузы. Тем временем выбор за меня сделала наша учительница математики, она же наш классный руководитель, которую в классе не любили и боялись, переименовав ее из Ольги Васильевны в ОВ – Отравляющее Вещество. Эта была строгая, старая учительница, которая начинала преподавать наверно еще в гимназии или, по крайней мере, закончившая ее. Она не затрудняла себя работой со всем классом, для всех она аккуратным почерком на доске писала формулы, повторяла их вслух и заставляла переписывать в тетрадь. В классе она выбирала 3-4-х человек, которых считала способными к математике и, что называется, сдирала с них три шкуры. Я, к несчастью, попала в это число. Задания она нам давала усложненные, из каких-то своих особых задачников. И если их не выполняли, выбрасывала в дверь твою папку (тогда было модно ходить в школу с папками), следом выпинывала, в буквальном смысле, коленом под зад владельца папки, сопровождая пинок грозным окриком: «За родителями!» Когда тебе 16 лет и на тебя уже заглядываются мальчики, пережить такую позорную экзекуцию совсем непросто, и приходилось корпеть на задачками Ольги Васильевны.