– Это моя работа!
Фелисия отталкивает меня в сторону (и вырывает из моих грез), в ее руках – вешалка с Hugo Boss. Она появляется, когда Тайлер накидывает голубую рубашку на плечи. Видя это, Фелисия издает странный звук – нечто среднее между писком и рычанием.
Все смотрят на нас.
– Ну? Почему это ты делаешь мою работу? – зло спрашивает Фелисия.
Я краснею. На моем лице в эту минуту можно печь зефир.
– Я не…
– Кристал послала меня за ней, – Фелисия встряхивает рубашку цвета шартрез так сильно, что та чуть не падает с вешалки. – Возвращаюсь, а ты уже обо всем позаботилась. Это я должна была одевать Тайлера Лэнса.
Мечты о подружке с Ютьюба, видимо, в прошлом.
– Да я даже не поняла, как это получилось.
Эмили выходит на сцену. Я отхожу от Тайлера и плетусь к камере.
Тогда он говорит:
– Успокойтесь. Я попросил Лэси переодеть меня.
Эмили переводит взгляд с меня на Тайлера.
– Ты попросил ее?
Его губы кривятся в улыбке – он кашляет в кулак, чтобы остаться серьезным.
– Да, потому что шартрез – ужасен.
Я пытаюсь сдержаться, но уголки губ ползут вверх.
– Лэси, в следующий раз дай Фелисии делать ее работу.
– Конечно.
Все заканчивается так же быстро, как началось. Фелисия с фырканьем уносится прочь. Парень из съемочной группы передвигает отражатель. Люди снова болтают. Кендалл все еще занимается Лалабель. Посылает мне сочувственную улыбку.
– Спасибо, – говорю я Тайлеру, возясь с тележкой, полной косметики. Все, чего я хочу, – уйти отсюда и, спрятавшись в гримерной, снять несколько тьюториалов. Вернуться в свою среду. К сожалению, впереди еще целый день влогинга.
– Всегда пожалуйста, – стоя передо мной, Тайлер застегивает рубашку. Так медленно, что можно умереть. Прежде чем я успеваю захлопнуть крышку пудреницы, он наклоняется и нюхает бронзер Too Faced Chocolate Soleil Bronzer, почти касаясь моих волос. – Приятный запах.
– Предположительно шоколадный, – я говорю глупости, потому что не знаю, что еще сказать.
– И мне нравится новая рубашка, – продолжает он громко. Слишком громко. Привлекая внимание Фелисии. Она стоит в углу, повторяя все, что случилось, усталому техническому редактору.
– Здорово, – мямлю я, надеясь, что он поймет намек и будет говорить тише. – Она подчеркивает твои глаза.
Это неправда, но у меня появляется чувство, что он не может жить без чужого восхищения. Как странная рок-версия феи Динь-Динь: погибнет без восхищенных взглядов.
– Эй, – мягко говорит Тайлер и, легонько коснувшись пальцем моего подбородка, заставляет меня посмотреть на него. – У меня карие глаза.
От искры, рожденной его прикосновением, взглядом, улыбкой и нашей близостью, я вздрагиваю и роняю кисточку для пудры.
– О, круто. У меня тоже, – я поднимаю кисточку и опускаю ее в дезинфицирующий раствор.
Ну да, круто. Теперь все кончено. Я дернулась от его прикосновения, и он может внести меня в список своих побед. Похоже, Тайлер не остановится, пока каждая женщина вокруг не начнет краснеть и спотыкаться как дура.
Фотограф появляется как раз вовремя. Она подскакивает к нам, толкая меня назад.
– Превосходно, дорогая, спасибо. Тайлер Лэнс! – она немелодично растягивает его имя. – Мы тебя заждались.
– Супер, – твердо говорит он и, изогнув бровь, беззвучно шепчет мне снова: – Помоги.
– Наслаждайся, – так же беззвучно отвечаю я.
Кендалл отходит в сторону – в руках косметика, на случай если капля пота разрушит ее работу. Фелисия, Джордан и я занимаемся камерами. Снимаем студию и все происходящее.
