Он не стал рассказывать Аэцию об унижении Аттилы перед римским священником. Всё-таки хан был тем врагом, которого Кельт уважал и не считал возможным порочить имя умершего, но достойного противника, предавая насмешкам христиан его величие. Тем более, что они обязательно приписали бы это в дальнейшем мнимому могуществу своего бога. Поэтому, уходя от темы, перевёл разговор на другое.
– Летиция сказала, ты собираешься в Рим?
Аэций кивнул.
– Поедешь один?
– Вы с Летицией отправитесь со мной. Тебя, как человека имеющего неоспоримые заслуги перед империей я намерен представить императору. Да и оставаться в Галл-лии небезопасно, всё лето племена варваров воевали друг с другом, хотя я надеялся, что прошлогодняя битва сплотит их под знамёнами империи.
– Ты по-прежнему не желаешь основать собственное государство?
– Нет, империя должна быть единой! Но следует в корне изменить политику, и я хочу указать императору как следует управлять страной и какие реформы необходимо провести в ближайшее время.
– Жаль, что ты не желаешь признать, что всё это бесполезно, – бросил Кельт.
– Ты просто не привык к масштабам большой политики и её неожиданным поворотам. Последнее время я пребываю в уверенности, что всё получится и империя вновь обретёт прежнее могущество, – добродушно махнул рукой Аэций.
– Наступает зима, а зимой путь сложен, – напомнил Кельт, которому не хотелось ехать в Италию.
– Обстоятельства изменились. Была получена депеша, это ответ на предложения, что я посылал императору ранее. Мне предоставляется полный карт-бланш в действиях, которые как я надеюсь, дадут положительный результат. Отъезд откладывается до весны, – похлопав Кельта по плечу, Аэций приложился к кубку с вином.
В эту последнюю зиму Последний Римлянин реализует всё что задумал, но все его усилия ничего не изменят в принципе. Время жизни империи неумолимо подходило к завершению и вроде бы благие начинания, в конце кон-цов, оказывались направленными против неё самой. Так история, подчинённая косе времени, которое в свою очередь подчинено вечному движению и прогрессу, показывает, сколь тщетны усилия даже самых высокопоставлен-ных и держащих в руках все нити власти людей остановить этот процесс. Хотя многие из подобных власть име-ющих считают себя, чуть ли не живыми богами.
Подобные, абсолютно неспособные к власти индивиды, во всех без исключения исторических эпохах стояли, и будут стоять у кончины государственных образований. Это своеобразные могильщики. Именно такой могильщик, счи-тающий себя божеством, а на деле являвшийся абсолютным ничтожеством, сидел сейчас в Равенне.
У него, как и у любого индивида, разумеется, был выбор на тот или иной шаг. Возможно, он бы всё равно не принёс позитивных изменений, но однозначно мог сгла-дить то, что обычно называют смутным временем. Однако личность, считающая себя безошибочным божеством, понимающая власть лишь как возможность безграничного воплощения собственных низменных желаний, всегда и везде, несёт всём, и в первую очередь самому себе, толь-ко смерть. От которой не защитят ни золото, ни льготы, ни положение.
Увы, люди никогда не придавали значения всей пред-шествующей и весьма поучительной истории человечества, которая с завидным постоянством вновь и вновь повторяет одни и те же события, где зачастую не меняются даже персонажи.
