Пока ванная для Леоли грелась, успела помыться Имир, а на её место заступила Виви. Имир пребывала в сладкой неге, растянувшись на застеленном свежим постельным бельём диване, когда услышала голос Леоли. Кричала девушка со двора. Прямо над диваном в крыше было прорезано мансардное окно. Ветеринар нехотя приподнялась и выглянула наружу. Подруга стояла возле банной и махала ей рукой.
– Чего тебе? – ворчливо поинтересовалась Имир.
– Иди сюда!
– Зачем?
– Иди, я тебе говорю! Давай быстрее!
Костеря коллегу лестными словами, девушка запрыгнула в ботинки на босую ногу и спустилась вниз.
– Ну, что такое?
– Слушай!
Имир скрестила руки на груди и послушно прислушалась. Плеск воды, звон таза – Виви продолжала банные процедуры. Аспирантка уже собиралась покрутить пальцем у виска, выразив тем самым своё мнение о Леоле и всей непонятной ситуации в целом, как вдруг услышала нечто неожиданное.
– О-о-очи чё-о-о-рные-е-е! О-о-очи стра-а-астные-е-е! – прогудела банная. – О-о-очи жгу-у-у-чие…
– Аааа…, – единственное, что смогла выдавить из себя обалдевшая Имир.
– Это она поёт! – еле сдерживая смех, прохрюкала Леоля, поняв подругу без членораздельных слов.
Врачи прижались к двери ушами.
– Ка-а-ак люблю-ю-ю я ва-а-с! – тем временем совершенно без слуха, но со всей страстью тянула Виви. – Та-да-да-да, да-да и туда-сюда! И мочалку вам, а вот мыло мне! – Дальше пошла чистая импровизация: – Ночью свет горит, а зачем горит? И на кой горит? Кто его зажёг? Что-то прёт меня, та-та-та да-да! А вода уже почти утекла, та-да-да!
Теперь Имир похрюкивала на пару с Леолей, сползая на землю. Когда Виви вышла, подруги, утирая слёзы, встретили её бурными аплодисментами.
– Браво, браво! Бис!
– А когда будет следующий концерт? Можно получить у вас автограф?
Девушка мгновенно залилась краской до самых корней волос.
– Ах вы! – грозно прорычала она и над быстро пригнувшимися Имир с Леолей пролетело ведро. Затем в ход пошла мочалка и черпак. Потом состоялся долгий забег вокруг бочки с кактусом. Ругаясь трехъярусным, отчего у Имир немедленно зародилось подозрение, а не служила ли та на флоте, Виви загнала подруг в сарай, где они заклинили дверь граблями. Наверняка стройной, но сильной и разгневанной девушке не стоило бы труда вышибить хлипкую дверцу, держащуюся на честном слове и граблях. Но тут Виви обнаружила себя облепленную с ног до головы рыжим слоем пыли. Обласкав коллег теперь четырёхъярусным матом, аспирантка ушла обратно в банную. Отмываться холодной водой.
Осторожно выглянув из своего укрытия, Имир с Леолей подобрали разбросанные по участку шильно-мыльные принадлежности и, продолжая втихаря посмеиваться, отправились греть вспыльчивой подруге воду. Что поделать, люди искусства такие впечатлительные!
Вечернее чаепитие проходило в мирной атмосфере. Виви с Леолей болтали о разной ерунде, доедая конфеты, а Имир (глядя на чью тощую фигуру, совершенно нельзя предположить столь ярую любовь к мясу) вгрызалась в рульку. Суэ, которому помыли аквариум и поменяли воду, упоенно поедал улитку. Не слишком аппетитная картина. Однако ветеринары, по долгу службы утратившие чувство брезгливости, видели в ней не больше, чем банальную пищевую цепочку. Все кушают всех. К чему драматизировать и морщиться?
Госпожа Сытклю позвонила и предупредила о том, что задержится. Господин Гимли (местный ветеринар) пригласил её на ужин. Леоля кокетливо заверила, руководителя, что та может никуда не торопиться и наслаждаться вечером. На что госпожа Сытклю, как женщина высшей степени тактичная и воспитанная, но не лишенная чувства юмора, сообщила девушке, что господину Гимли восемьдесят лет и она, несомненно, наслаждается его обществом, но ночевать, пожалуй, будет дома. Леоле оставалось сконфуженно повесить трубку и пойти ставить чайник.
