Меня с твоим отцом отправили в Тифлис на лечение и отдых. Сильно боялись, что ослепнем, но, слава богу, зрение вернулось. В шестнадцатом году опять на фронт. Попали в наш старый полк, а его командиром был тот самый Трубников, только уже подполковник. В апреле взяли Трапезунд, пошли дальше, а в конце лета прилетел нам с Эдуардом турецкий снаряд, один на двоих, но хватило его обоим. Переправили через море в госпиталь в Крым.
А тут революции пошли. Митинги каждый день, кричали до боли гортанной. Ах, как пьянила свобода! Как бредили справедливостью! Сотни лет терпели, и вот, дождались! Одним рывком можно её достичь. Ещё чуть-чуть. Ещё напрячь мозги и станет ясно, как это сделать. Но не получалось. Чем больше говорили ораторы, тем больше путали, напускали туману. Возвращались в казармы с распухшей головой. Кому верить непонятно, все правильно говорят, да почему-то ненавидят друг друга.
А тут, весной, в светлый месяц май приказ – опять на фронт, снова с турками драться. «Кто приказал?» – «Сам Керенский». – «К чёртовой матери вашего Керенского!» – Ах вы, сволочи! Думаете цацкаться с вами будем?!»
И подошла к казармам конница. Всадники в косматых шапках, глаза зверские – изрубят похлеще турок, глазом не моргнут. Силы неравны. Пришлось подчиниться. Но какую злобу затаили! И всё стало ясно: офицерьё проклятое, помещичьи выползки! Разве они позволят мужику землю взять! Ну подождите! Попадём мы с вами в Россию! Теперь не обманете, оружие мы вам, как в пятом году, не сдадим! О, как все ненавидели начальство! Даже мы, немцы, у которых никогда не было крепостного права! Но разве у нас земля справедливо поделена?! Разве у нас нет богатых мироедов и несчастных бедняков? Разве не мучают Ройши таких, как твой отец?!
Но с другой стороны, я чувствовал, что не все офицеры наши враги. Нет, не враг солдатам подполковник Трубников, сидевший с нами в окружении на снежной горе, так же, как мы, съевший свои ремни, бежавший впереди нас на турок!
Мы стояли в обороне, но чувствовали, что готовилось какое-то новое наступление. Временному правительству тоже была нужна победа для самосохранения, хотя бы маленькая. Но лезть под пули, когда революция, когда вот-вот произойдёт долгожданное?! Хоть стреляйте, не пойдём! Туземной конницы на весь фронт не хватит!
И вот тут появился среди нас Рихард Клотц. Он тоже наш, из Екатериненштадта, слесарь с завода братьев Шеферов – нынешнего завода «Коммунист».
– Я знаю, я там практику проходил, – заметил Сашка.
– Он тогда был сухой, костистый; волосы рыжие, кудлатые, глаза жёсткие, глубоко сидящие под рыжими бровями. Он был начитан, политически подкован, от него исходила сила убеждённости. Мы тянулись к нему, потому что, казалось, он всё понимает, всё умеет понятно и просто объяснить. А мы с твоим отцом были его первые друзья по праву земляков и немного кичились этим перед однополчанами.
– Товарищи! – говорил он собравшимся солдатам нашей роты. – Зачем мы здесь? Что мы потеряли в этих знойных долинах и ледяных горах?! Для чего мы умираем десятками тысяч? Для того, чтобы капиталисты набивали карманы, продавая пушки и снаряды.
– Солдаты! Не слушайте его! – возражал командир нашей роты поручик Эрхард. – Нам нужна победа! Осталось немного, одно мощное усилие, и сбудется тысячелетняя мечта русского народа: мы дойдём и овладеем колыбелью православной веры – Константинополем. Англия и Франция подписали меморандум, в котором признали наш суверенитет над черноморскими проливами. Это гарантия безопасности России на сотни лет вперёд! Подумайте, какую великую историческую миссию возложил на нас народ!
