И от этого будет больно мне. Больнее, чем сейчас. А мне так больно сейчас, что я даже не могу представить себе, что станет со мной, если будет еще больнее.
Я не хочу испытывать боль, не хочу бояться, не хочу подчинять свою жизнь ее жизни. Я хочу свободы – я хочу убить этого мальчишку, потому что он стоит между нами. Но я не убью… Потому что дело не в нем. Дело в ней.
Дело всегда, всегда было в ней.
Великая любовь – это, конечно, круто. Но когда дело доходит до организации совместного быта, большое чувство несколько теряется среди других проблем. Любовь случается с нами – если нам повезет, конечно, – она сбивает нас с ног, меняет жизнь. Мы пугаемся, радуемся, потом принимаем то, что на нас свалилось, и начинаем с этим жить. Мы до такой степени привязываемся к любимому существу, так начинаем от него зависеть, что нам хочется быть с ним все время – постоянно. У людей это обычно выливается в понятие «жить вместе». И вот тут начинаются сложности. Возникают практические вопросы.
Например, такой: куда положить мои диски? Или мои книги. Или, к примеру, мои штаны. Не то чтобы у меня было какое-то невероятное количество штанов – я не одежный маньяк и покупаю новые вещи главным образом потому, что работа обязывает: арт-директор мужского модного журнала не может всегда ходить в одном и том же. Проблема в другом. В Марининой квартире нет места для любого, сколь угодно малого количества мужских штанов, и вообще для посторонних вещей. У нее все слишком элегантно, точно и… одиночно рассчитано. Отличная квартира – центр Москвы, Чистые пруды, идеальное пространство для проживания успешной и сногсшибательно красивой молодой женщины. В квартире все так, как нужно ей – так, как ей удобно и привычно. Пространство заточено под нее – тюнинговано, как дорогущий автомобиль. У нее есть рабочее место, и шкафы, и музыкальный центр и диваны перед телевизором, и холодильник, в котором только с моим появлением появилась нормальная еда – раньше Марина дома особенно не ела. И еще у нее есть гардеробная, которая вмещает ровно столько вещей, сколько Марине придет в голову иметь (она из тех невероятных женщин, что на самом деле выбрасывают одежду, которую не надевали больше года, как рекомендуют глянцевые журналы, а не складируют ее тоннами – на случай, если настроение изменится). Все идеально, все на своих местах. И, несмотря на обилие свободного пространства, добавлять сюда что-то кажется странным. Чужие – мужские – мои вещи сюда просто не впишутся. Для них нет места в ее квартире.
И в общем можно сделать смелый вывод о том, что места для мужчины нет не только в ее квартире, но и в ее жизни.
Нет, поймите правильно – это не упрек. Трудно упрекать Марину в том, что она не планировала совместной жизни со среднестатистическим молодым москвичом, который не имеет привычки аккуратно складывать одежду и регулярно забывает DVD-диски в компьютере. Она вообще искренне собиралась всегда быть одна – к этому ее, как она полагает, обязывала сама ее физическая природа (хотя, по-моему, степень обязательности тут примерно такая же, как в случае со мной и дизайнерскими джинсами, – ну кто реально заметит, что я хожу в старых? Кому я настолько интересен?). У нее была масса вариантов жить не одной – я даже теперь вроде как дружу с одним из этих «вариантов», Серхио его зовут. Но она их все отметала, и за это мне следует благодарить высшие силы. Она не ждала любви – ни моей, ни еще чьей-то. Не готовилась и место для нее в своей жизни не оставляла. Она была твердо намерена жить одна, и я это понимаю и принимаю. И я благодарен за то, что она это решение изменила.
