– Ох, у нас их нет, – говорит она.
– Да?.. странно. Ладно, можно мне большой тыквенный пряный латте?
– Что?
– Тыквенный пряный латте.
– У нас нет тыквенных пряных латте, – улыбается она.
– Ладно, думаю, я возьму большой дольче-латте с корицей, пожалуйста.
Она качает головой в изумлении.
– И об этом никогда не слышала.
– Вы шутите, да?
– Нет, у нас нет дольче-латте… с корицей.
Я чувствую, как Пайлот смеется рядом со мной.
– Что это за «Starbucks» такой? – бормочу я.
Мы уходим пять минут спустя, оба с большими ванильными латте. Это было так странно. Я поворачиваюсь к Пайлоту, чтобы рассказать ему о даме из самолета.
– Так это был твой друг? – он щелкает языком прежде, чем я успеваю заговорить. – То есть ты не знаешь, что в меню, так что бы я сказал? Вы едва знакомы.
Я провожу рукой по лицу, пытаясь не фыркнуть из-за его ужасной попытки продолжить шутку про «Starbucks» – мой старый друг.
– Я думала, что это мой друг, но оказывается, это обычный кофе-шоп, принявший оборотное зелье и притворившийся моим другом.
– О нет, это слишком, – качает он головой, ухмыляясь. – Ты все испортила, упомянув оборотное зелье.
– О чем ты? Это было умно! Ты и так уже довел это до грани!
– Нет, я все делал в рамках нормального. Шейн, ты же подняла его до высших уровней нелепости.
Щеки горят от силы моей улыбки. Мы собираемся повернуть налево на следующем перекрестке, когда я замечаю что-то цветастое на углу по диагонали на другой стороне улицы.
Я ахаю.
– Пайз, смотри. – Я указываю на свое открытие и вижу, как расширяются его глаза.
– Это то, о чем я думаю?
– Это магазин «Beatles»! Целый магазин, посвященный «Beatles»!
– Стой, это же группа, которая тебе нравится, правильно? – говорит он.
– Я борюсь с искушением сильно стукнуть тебя по руке, – мне бы, вообще-то, хотелось схватить его за руку и потащить через улицу, но рука не подчиняется командам, она слишком боится отказа.
Мы перебегаем улицу, не держась за руки. Когда светофор переключается на следующем углу, мы переходим на тротуар у магазина «Beatles».
– Вау! – я таращусь на красивую, яркую витрину. – Это битлфигенно, – произношу я и поворачиваюсь к Пайлоту с широкой дурацкой улыбкой.
Он подавляет улыбку и качает головой.
– У меня нет слов.
– Ты понял?
– О, я понял, – отвечает он.
– Это было умно.
Он качает головой, все еще подавляя улыбку.
– Да ладно. Это было умно!
– Пусть будет так[2], Шейн. Пусть будет так, – он направляется в магазин.
Я секунду стою на тротуаре, обдумывая услышанное.
– О боже, – я иду за ним.
В магазине играет «Love me do». Мы зашли в страну чудес «Beatles»: диски, пластинки, толстовки, шляпы, носки, брелки. Я знаю, что и Пайлоту нравятся «Beatles». Он старается выглядеть спокойно, но я вижу это по его глазам. Они светятся восторгом, пока он рассматривает безделушки. Я присаживаюсь на корточки, чтобы получше рассмотреть набор матрешек «Bealtes» в стеклянной витрине. Пайлот присаживается рядом со мной. Его бок задевает мой.
– О боже, посмотри на размеры! Джон самый большой, а Ринго самый маленький. Такая вот градация.
Я отворачиваюсь от матрешек, чтобы взглянуть на него.
– Только посмотрите, кто разбирается в «Beatles». – Всего лишь на мгновение он улыбается как дурак, а потом снова как классный парень. Когда мы встаем, он начинает указывать на разные виниловые пластинки, пока мы проходим мимо витрин.
– Шейн, – зовет Пайлот из-за моей спины, пока мы идем вдоль ряда. – Карты «Beatles»!
