Вот я и потягивала кофе, калякая морду Мишки на листе бумаги. Выходило откровенно плохо – никогда не умела рисовать. Но что странно, глаза получались хорошие – живые, с той самой присущей ахалтекинцу хитринкой. Добавив смешной морде залихватский высунутый язык, довольно откинулась на спинку стула. Красота! Хоть сейчас на деннике Михмалли вешай.
Еще через пять минут поняла, что мне стало скучно. Решила позвонить Светке, пожаловаться на Мишку. Ответила на звонок Света после второго гудка.
– Кира, привет! Только собиралась тебе звонить, но подумала, что не стоит.
– Привет, Свет! Вот я и решила тебе набрать, – перекинула волосы на плечо и стала наматывать локон на палец.
– Рассказывай, как вчера съездила?
– Не спрашивай, серьезно, – в моем голосе послышалась обида.
– Что случилось? – тут же посерьезнела Света. – Что–то с тобой? Или с Мишей?
– Со мной. Миша твой – настоящий жеребец!
Знакомая звонко рассмеялась.
– Ты только это поняла?
– Угу. Представляешь, два часа, Света, два гребаных часа я пыталась его успокоить! Такое ощущение, будто он неделю стоял и только сейчас смог напряжение выпустить!
– Так сильно жеребцовал?
– Не просто сильно. Он двигался, как ненормальный. Ты бы знала, как я себя сейчас дерьмово чувствую. Спина и поясница адски ноют, а задница… он отбил мне всю задницу, – доказывая свои слова, чуть застонала.
– Понимаю, Кирусь, – вздохнула Света где–то там. – Но тебе же не привыкать. Ты сколько уже со мной и Мишкой? Не меньше шести лет, так это точно.
Я потянулась, как кошка, изогнув больную поясницу. На самом деле я немного преувеличила – пятую точку отбила не так уж и сильно, но мы давно играли со Светой в игру: кто кого пережалобит.
– Так что в следующий раз я выберу Витю! Сама будешь с Мишей мучиться!
Витя – это второй конь Светы. На этот раз не мечта детства, а серьезное спортивное приобретение. Винтеркайзер – огромный добродушный голландский теплокровный мерин – был привезен Светой из Европы и являлся ее основной лошадью. Именно на нем она прыгала конкура и занимала призовые места, выезжая на соревнования высокого уровня.
– Неее, – протянула Света. – Мишка – твой. Ладно, я побежала, дел – умотаться.
– Давай, пока, – хихикнула я и посмотрела в зеркало, висящее на противоположной стене.
Да так и застыла – в отражении, привалившись к дверному косяку, стоял Воронцов. Смотрел на меня таким странным взглядом – смесь удивления, отвращения и неверия. Скривил губы с легким намеком на ухмылку, а глаза серьезные–серьезные.
Мамочки… а как давно он тут стоит? И главное, сколько он услышал? Ведь разговор двух женщин–конников – это вещь своеобразная. Непосвященным слышатся очень пошлые и непотребные вещи. И судя по начальнику, слышал он весь разговор.
– Кира, – и голос такой проникновенный. – Будьте добры, кофе в мой кабинет. И зайдите сами.
По ощущениям сердце опустилось в пятки. И стучит так гулко–гулко, часто–часто. По телу то ли жар расплылся, то ли холодок пробежал, а может все вместе и одновременно.
– Сейчас, Кирилл Романович, – сухо кивнула я, не разрывая контакта с глазами Воронцова в отражении.
Дождавшись моего кивка, начальник вернулся к себе. Что ты разволновалась, Кирочка, не съест же он тебя. В самом–то деле! Ну, услышал разговор. И что с того? Главное, чтобы сильно не придирался и зарплату платил исправно. А все остальное – мелочи, пережить можно. Встала, оправив брюки на бедрах. Может, снять галстук и подтяжки? Нет, плохая идея. Это будет означать, что я в курсе веселого вечера Воронцова. Попадет Лене за сплетни в офисе. А потому пришлось взять себя в руки.
