– Делаю вывод, исходя из вашего рассуждения, что убийце интересен факт их социофобии. Убийства произошли в городе, нынешнее вообще в центре. Значит, он испытывает чувство эйфории скорее от охоты на жертву, чем от самого процесса убийства. – Минджу посмотрела, как машина скорой помощи и несколько полицейских начали уезжать с места преступления. Кто-то из оставшихся зачищал территорию. – Если совсем просто пояснить: попробуй вытащить из дома девушку, которая общается лишь с доставкой, и то, вероятно, через дверь.
– Ой, могу их понять. Иногда не хочется выползать из-под одеяла, – покачал головой Янчжэ. – Особенно в будни.
– Такого сложно будет без зацепок выловить. Нужны данные с камер наблюдения. Поставьте здесь дежурных. Они любят ходить по «местам славы»; не думаю, что есть надежда, но будем надеяться на то, что маньяк совершит ошибки. Только пусть оденутся как горожане. – Минджу говорила быстро, Юнсоль записывала. – На такого и ловушки не расставишь. Мы ему априори неинтересны. Как можно привлечь внимание серийного маньяка, который охотится на социофобов? С этим придется поработать. Для начала направьте нашему айти-отделу запрос о создании как можно большего количества безымянных аккаунтов в социальных сетях. Уверена, ищет их он там.
Джихван наблюдал за работой полицейских, позабыв о желании покормить кенгуру бананом.
Хоть он и делал это сто раз, ему этот процесс не надоедал: иногда хотелось разбавить будни жнеца каким-нибудь таким вот расслабляющим делом. Джихван уже перепробовал практически все виды спорта и творчества. Два занятия, хоть немного коснувшиеся его мертвого сердца, – гольф и гончарное дело. Гольф ему понравился из-за того, что в него можно было долго играть, гоняя мячик по полю туда-сюда, думая и наслаждаясь погодой. Удобно, когда не нужны клубные карты. А создание глиняных кувшинов стало для него своеобразной игрой: Джихван оставлял их для смертных где попало, гравируя на них свои инициалы, а потом бродил по рынкам и иногда по музеям в поисках своих работ. Его, как ни странно, вдохновляла и успокаивала лепка, хотя он и не понимал почему. Разве ему не должно быть совсем-совсем все равно, чем занимаются смертные?
Как оказалось, нет. А иначе почему он застыл как дурак, подслушивая Минджу. Решив, что кенгуру и бананы никуда от него не денутся, он начал обходить место преступления по периметру ленты, зачем-то делая непричастный вид. Подозрительно непричастный вид. Жнеца спасало лишь то, что живые его вообще не видели и проходили мимо. А команду Минджу и вовсе утянуло обсуждение будущего расследования.
Джихван посмотрел на часы на вывеске магазина. Уже довольно поздно для работы в отделе, хотя вряд ли для подобных ситуаций есть расписание. Самой интригующей стала фраза Минджу про наживку. Джихван призадумался: а как им, действительно, поймать убийцу, раз он сам выходил на жертву, которая при этом была максимально закрытой от общества? Мейлин явно не хотела ни с кем контактировать.
Кенгуру и горшки в списке дел становились все дальше.
Джихван оперся на стену дома, подслушивая дальше. Он все равно не мог напрямую вмешаться в дела смертных. Он был уверен: если произойдет еще одно убийство, они вновь пересекутся с Минджу. И если в этот раз он отпустил душу Мейлин без вопросов, в которых нет смысла, то в следующий раз он не упустит возможности и воспользуется своими привилегиями жнеца.
