Ася жила недалеко от Владимирской церкви прямо в соседнем доме с отцом Алексием. Это место она выбрала сама – бабушка, наоборот, старалась обосноваться поближе к Пятой реке, на границе с Пустотой. Но как только ее не стало, Ася упросила наместника, которого знала с детства и ласково называла Сан Санычем, поменять большой деревянный дом с двумя комнатами на ветхую избушку у самой церкви. И не столько она хотела быть ближе к Спасителю (хотя и это, разумеется, тоже), сколько мечтала жить возле своей же школы и транзитки в Гостиный район.
Асю нередко звали проводить уроки и в других школах, где дети интеллигенции поначалу считали ее низкородной, но вскоре начинали прислушиваться и даже называли любимой учительницей. Временами по поручению власть предержащих ее отправляли в Дом Знаний за книгами – ведь никто другой не мог задержаться внутри так надолго. А Ася с легкостью бродила по большому древнему залу, уставленному стеллажами книг, сдувала пыль с разноцветных корешков, изучала безделушки, не тронутые временем, и вдыхала странный аромат давно канувшей в лету эпохи.
Говорят, что когда-то через реки между районами были перекинуты десятки мостов, но лишь немногие из них сохранились. Центральный проспект, в прошлом Невский, а теперь – Первореченский, вел через все Пятиречье, пересекая каждый район и каждую реку. На нем-то и выстроили транзитки. Ася очень любила переходить через реки, и хоть делала она это часто, каждый раз ритуал казался ей важным и таинственным. Блеклыми чернилами девушка записывала свое имя в реестре посещений, сообщала, что не проносит оружия или запрещенных предметов, и следовала дальше, а на обратном пути отчитывалась о визите. Конечно, полная процедура была куда сложнее, но служитель транзитки знал Асю с детства и мог бы пропустить ее даже без этих формальностей и разрешения на проход.
Школу, рассчитанную всего на несколько учеников, разместили в церковной пристройке, и была она ничем иным, как обыкновенным деревянным срубом, в каких обитало все Пятиречье. Даже в Казанском и Дворцовом районах людям приходилось довольствоваться деревянным домами. Конечно, для интеллигенции они строились двухэтажными с резными наличниками на крохотных окошках, куда втискивали мутное стекло. Ася нередко засматривалась на башенки, выкрашенные в яркие цвета, на настоящие веранды, выходящие на расчищенный от травы и зелени гранит, и силилась представить, что же было на этом месте раньше.
Сколько легенд и страшилок ходило про город, что прежде омывался водами пяти рек. Был он больше Пятиречья или занимал лишь его часть? Кем были те люди, кому удалось построить Древние Дома из камней, которые и поднять-то невозможно? Был ли здесь лес или хотя бы парк? И зачем делали такие широкие дороги, теперь сплошь поросшие густой травой? На все эти вопросы давал ответы Новейший Завет, а Ася беззаветно верила в него. И все же пытливый ум и любознательность, привитая бабушкой, не давали девушке объяснять абсолютно все в мире одной лишь слепой верой.
Ася всегда приходила на занятия рано. За час в полной тишине она успевала перечитывать книги, рассуждать об устройстве мира и разглядывать доисторические открытки с видами города, которые однажды тайком прихватила из Дома Знаний. На них изображались как знакомые Древние Дома, так и истлевшие в веках. Изображения утверждали, что город состоял из гранита, мрамора и переплетения рек, но никак не из бескрайних лесов. Однажды заметив эти открытки у Аси, отец Алексий обвинил девушку в ереси и строго настрого запретил показывать кусочки цветного картона детям, а лучше всего – их сжечь. Ася их, конечно же, сохранила, но берегла от чужих взглядов как ценнейшую реликвию. Кто знает, сказка на них или действительность!
