Читать онлайн Наталья Сарычева - Надлом

У панорамного окна аэропорта Пулково стояла девушка лет восемнадцати, светловолосая, в распахнутой джинсовой куртке поверх красного платья до колен. Иногда она поднимала голову наверх, затем опускала вниз, внимательно следя за поднимающими в небо и совершающими посадку самолетами. Мимо нее проходили мужчины и женщины с чемоданами, пакетами и сумками, с детьми и животными, и все торопились на свои рейсы. Услышав объявление о начале регистрации на рейс «Ленинград – Львов», девушка подняла с полу небольшую дорожную сумку, затем еще раз прислушалась к повторному объявлению и поспешила в заданном направлении. Уже через час она стояла у трапа белого самолета и вместе с другими людьми медленно продвигалась вперед. Наверху пассажиров встречала худенькая стюардесса в синем костюме и пилотке. Она вежливо приветствовала каждого вошедшего в самолет и каждого встречала улыбкой. Двое детей на руках у своих пап крепко прижимались к своим родителям, ощущая тревожность и беспокойство, несмотря на то что их мамочки, шедшие рядом, подбадривали их своими улыбками.

Девушка в красном поднималась следом и тоже мило улыбалась, только не им, а предстоящей поездке, о которой она мечтала около года. В салоне самолета пассажиры активно искали свои места, убирали сумочки и пакеты наверх, усаживались поудобнее, а некоторые уже застегивали ремни. Девушка в красном остановилась около места 5В. Ей так хотелось сидеть у окна, около этого круглого иллюминатора, и на ее радость, мужчина, обладавший билетом на место 5А, решил уступить ей свое место, на что она охотно согласилась и поблагодарила. Через десять минут загудели моторы и их звук с каждой минутой только усиливался. Стюардесса объявила о начале полета, прочитала наизусть краткую инструкцию по безопасности, пожелала приятного полета и удалилась. Самолет дернуло и покатило по шоссе. Девушку, как и других, прижало силой сопротивления к спинке кресла, но, когда самолет оторвался от земли и под острым углом устремился вверх в небеса, у нее захватило дыхание. В эти минуты, когда самолет поднимался или садился, ей всегда было тревожно, боязно. Но стоило самолету оказаться над облаками и выровнять траекторию движения, беспокойство уходило вместе со зловещим гулом машины. Теперь уже, ровно и высоко пролетая над облаками, было спокойно, и гул машины тоже был такой спокойный, умиротворенный, и даже начинало клонить ко сну. Но стюардессы в начале полета всегда раздают пассажирам напитки, прессу и еду, поэтому не стоило отказываться от того, что входило в стоимость билета. Зато уже через полчаса многие пассажиры, пристроившись поудобнее в креслах, стали засыпать. Девушка в красном сняла джинсовую куртку, положила ее себе на колени, затем блаженно прикрыла свои светлые глазки и стала вспоминать события, которые послужили причиной этой поездке.

***

Она тогда училась в десятом классе. Это был последний выпускной год школьной жизни, трудный из-за подготовки к многочисленным экзаменам и в какой-то мере тревожный, потому что заканчивался один этап жизни и начинался другой, неизвестный и в то же время манящий, зовущий. Целыми вечерами просиживала она в своей комнате за тетрадями и учебниками в надежде поступить в ленинградский медицинский институт, в мечтах о прекрасном историческом городе и одном из лучших вузов страны. Она понимала, что поступить туда очень сложно, поэтому очень много занималась и даже не выходила гулять по вечерам, как делали ее одноклассники. Ее мечта была слишком велика и слишком желаема. Мама, Наталья Викторовна, педиатр в местной поликлинике, жалела дочку и не раз говорила ей:

− Лизонька, ты бы сходила с подружками погулять. Сколько можно заниматься?!

− Нет, − отвечала ей Лиза твердо, − Если я буду гулять, то не поступлю.

− Ты прости нас, дочка, − продолжала Наталья Викторовна, − Что не можем достать тебе направление. А если бы могли, то проходимые баллы в два раза меньше были бы, и тебе не нужно было бы столько заниматься.

− Ничего страшного, мама, − отвечала ей Лиза, − Как-нибудь пробьюсь. Не переживай.

И Лиза снова погружалась в свои тетрадки, зубря конспекты, написанные ею ранее. Иногда она ходила из угла в угол своей небольшой, но уютной комнатки и пересказывала выученное в процессе ходьбы. Она заметила, что так запоминалось лучше. Память у нее была отличная (спасибо генам родителей), новые темы понимала и разбирала легко. Оставалось приложить немного терпения и труда – и мечта сбудется, обязательно сбудется, считала она. Лиза была не только трудолюбивая и целеустремленная девушка, но еще и упрямая, упертая. Однажды, перед посадкой картофеля, она не вскопала свой участок огорода, так как гуляла с подружкой до ночи. Отец, встретив ее, накричал на дочку, сказав, что она бездельница и только умеет гулять. Лиза, не сказав ни слова в ответ, только закусила губу и отправилась копать огород. И даже в четыре часа утра, когда мама попросила ее зайти спать, она пробурчала: «Пока не вскопаю весь огород, не зайду». И зашла только, когда солнце показалось над горизонтом. Сейчас, готовясь к экзаменам, она до того была поглощена в свои мысли, что лай собак и разговоры родителей за дверью не поколебали ее усидчивости и стремления. Так, в постоянных занятиях прошла долгая северная зима и пришла пора долгожданной весне. Капанье с крыш домов, звонкое пение птиц, первых ощутивших весну, яркое, отражающее о снег солнце, веселое настроение прохожих пробудили и Лизу. Ей вдруг тоже захотелось гулять, дышать свежим, слегка морозным воздухом, лепить снежки и срывать сосульки, да и просто ходить по вечерним улицам и наслаждаться оживающей природой. А еще ей захотелось любить: она себя поймала на этой мысли и сразу же отогнала ее. Вот придумала, − посмеялась она сама над собой, − на носу экзамены, а она любить. Ну и что, что некоторые ее одноклассницы уже встречаются и гуляют с мальчиками. Ей этого не надо, ей надо усердно учиться и поступать. Но по вечерам перед сном ее рука непроизвольно тянулась к томику Тургенева, и она с удовольствием читала его повести о любви. Потом ночью она размышляла, кого бы она смогла полюбить, какой у нее будет возлюбленный, как он будет выглядеть. Ей нравились герои романов не только Тургенева, но и Толстого, Пушкина, и она воображала себе тоже своего героя: он обязательно должен быть старше ее, выше ее ростом, у него должны быть красивые глаза, и обязательно добрый взгляд. И несмотря на то, что сама любовь просилась к ней, уже стучалась, она вновь отгоняла эти мысли и говорила себе: «Глупости все это. Надо выучиться и получить профессию».

Однажды Наталья Викторовна попросила Лизу отнести гостинец невестке Наде, которая проживала одна с маленьким годовалым ребенком в силу сложившихся обстоятельств. Старший брат Лизы, Андрей, женился на Наде два года назад. Она вместе с мамой и сестрой переехала из Казахстана на постоянное проживание в северный поселок, а Андрей, как увидел ее, так и влюбился, и свадьбу сыграли совсем скоро. Через год у них родилась дочь Сашенька, которую Лиза очень полюбила. Ей казалось, что эта славная девочка похожа на нее: такое же милое личико, слегка пухлые губки, небольшой носик и светлые волосы. Вот только глаза были мамины, такие же большие и темно-карие. Брат временно подрабатывал в городе: они с товарищами выполняли заказ по строительству общественного здания. Наталья Викторовна не забывала про невестку и раз в неделю приносила ей свои заготовки с огорода. В этот раз она отправила Лизу. Лиза с удовольствием согласилась: ей очень хотелось прогуляться по вечернему поселку. Она взяла приготовленную мамой сумку с несколькими банками маринованных овощей, вареньем, морковкой, сушеным укропом и баночкой клюквы и вышла за калитку.

На улице подморозило, видимо, зима не хотела пока отдавать весне свои права, но все равно было не холодно, не то, что зимой в морозы, когда пар изо рта и ресницы слипаются от холода, нос мерзнет и, если не наденешь валенки или пимы, то и ноги отморозишь. А так, минус пять – совсем благоприятная погода: и дышится легко, и ничего не мерзнет, а легкий снежок, медленно падающий на крыши домов, гаражей и сараев, на шапки прохожих и на саму проезжую и пешеходную дороги только прибавляет всему окружающему волшебства, сказки. Мимо пробежала ребятня, кидая друг в друга снежки, за ними несколько бродячих собак, прошли мамочки, таща за собой санки с их ненаглядными детьми. Вот какая-то парочка влюбленных стоит у подъезда двухэтажного двенадцати квартирного дома и никак не может расстаться. Лиза свернула с главной оживленной дороги на узкую улочку, где и фонарей было совсем немного, то есть столбы стояли, но не везде на них работало освещение. На этой улочке и людей встречалось очень мало. Но Лиза не боялась, она хорошо знала все дорожки и тропинки поселка, и даже в полной темноте смогла бы пройти путь от дома родителей до дома брата. Вот и двухэтажный дом, первый подъезд, вторая квартира справа на первом этаже. Дзинь-дзинь, − прозвенел звонок. Невестка почти сразу открыла дверь, как только Лиза позвонила. Лиза поцеловала невестку в щечку, передала ей пакет, спросила, как поживает племянница Сашенька, на что услышала ответ, что Сашенька спит.

− Тогда я пойду, – сказала Лиза, − Там такая хорошая погода, что хочется еще погулять.

Надя кивнула головой и улыбнулась.

− Тогда в следующий раз не отпущу, пока не попьешь со мной чай, − сказала она игриво, закрывая за Лизой дверь.

На обратном пути Лиза решила пойти другой дорогой, потому что ей не хотелось идти тем же путем. Только эта дорога проходила мимо воинской части, и ребята из воинской части нередко выходили из своей территории. Армия не была строгой, как обычно бывает, и молоденькие солдаты спокойно гуляли по поселку. Только иногда они приставали к хорошеньким девушкам, некоторые уже даже встречались, ходили в местный клуб на танцы или на художественные фильмы. К Лизе тоже несколько раз приставали некоторые личности, но она всегда бойко их отшивала: ей было не до любви и не до свиданий. Поэтому, проходя мимо казармы, она не боялась, а, как обычно, спокойно шла и наслаждалась последними зимними деньками. Ее забавлял один фонарь, от которого вместе с ней шла тень, ее тень: то она длинная и худая, то короткая и широкая, то какая-то косая. Лиза даже посмеялась над своей тенью. Ну вот, фонарь позади, казарма тоже. Все хорошо, все прекрасно. Лиза приподняла воротник своей новенькой леопардовой шубки, он так мягко и приятно коснулся ее лица, и она так была благодарна своему брату за этот подарок, привезенный им из города. Она сама чувствовала себя в этой шубе юной и красивой. А воротник так вкусно пах духами, которые ей подарил на Восьмое марта кто-то из одноклассников, кто, она сама не знала, просто подарок, как у других девочек, стоял на парте, и все. Она шла и получала удовольствие от всего этого, как вдруг услышала позади себя песню в исполнении Юры Шатунова. Нередко в поселке ребята ходили по улицам с маленькими кассетными магнитофонами в руках. Теперь звучала одна из любимых песен Лизы: «И снова седая ночь, и только ей доверяю я. Знаешь, седая ночь, ты все мои тайны. Но даже и ты помочь, не можешь, и темнота твоя. Мне одному совсем, совсем ни к чему…»