– Мне очень понравилась эта красивая пара, они так подходят друг другу!
За мной и Иркой шли Вадим и наш одноклассник Сергей, приятный парень, который стал лётчиком и живёт сейчас в Бресте. Ноги мои подкашивались, лицо горело. Мы шли в полном молчании. Я всё гадала, что сейчас будет, когда каждый свернёт на свою тропинку. Сергей пошёл за Иркой, а Вадим – за мной. Мы подошли к подъезду, где стояла вечно поминаемая мной лавочка.
– Давай посидим, – предложил он.
Это было счастье, которое само пришло и протянуло мне руку, мне, несчастной, затюканной девчонке. Услышать бы этот глас Божий и согласиться. Но…, не своим голосом я отрешённо произнесла,
– Нет, я не могу, мне пора домой.
Драгоценная хрустальная ваза разбилась на мелкие осколки.
Я всегда жила в своем выдуманном мире и крепко запирала его на замок. По этой причине глубоко и непостижимо боялась я искренности, и просто ответить в ту минуту на приглашение было для меня так же невозможно, как улететь на луну.
Все моё существо жаждало поступка необычного, а голос Вадима прозвучал слишком просто и неубедительно, и не смог пробить лёд, под которым умирало от любви моё сердце. Вероятно, оно, моё сердце, ждало подтверждения в виде каких-то особенных слов. Для любой девчонки это было бы нормой. Подумаешь – на лавочке посидеть с парнем, который нравится.
– Ну, если тебе нужно домой, тогда до свидания, – ответил он бесцветным голосом и ушёл.
Я машинально поднялась на третий этаж, а затем, не веря тому, что произошло, пулей скатилась с лестницы. Вдруг он ещё там, стоят же под окнами влюблённые. Тогда я скажу, что дома никого нет, и мы сможем посидеть. Я готова была бежать за ним, но его уже и след простыл. Я жестоко себя корила,
– Почему? Почему и зачем?
Меня душили слезы, но плакать я не могла. От этого было ещё хуже, сердце как будто остановилось, руки похолодели. Ощущая лёгкую дурноту, я, словно истукан, обречённо поплелась домой. Еле раздевшись, я осторожно прилегла на кровать, чтобы не разбудить Женю, но она проснулась, обняла меня и прошептала:
– Что, с Вадимчиком гуляла?
Тут я не выдержала и зарылась в подушку, которая приняла на себя мою безутешную горечь и слезы. Всю жизнь у меня перед глазами стоит этот эпизод с лавочкой. Много раз в жизни пыталась я объяснить себе его, но так и не смогла.
Наступил новый день и принёс новые надежды. Слава богу, не нужно было идти в школу – осенние каникулы. Время всё осмыслить, прийти в себя и решить, что делать дальше.
Каникулы тянулись ужасно долго. Целые дни я проводила у окна и украдкой наблюдала за двором – не пройдёт ли Вадим. Несколько раз мне удавалось его увидеть, но как только он поднимал голову по направлению к окну, я пряталась за шторой. Себе в утешение я включала пластинки, бродила по комнате и считала дни до окончания каникул.
В школе Вадим довольно холодно мне кивнул. Что же теперь делать, как исправить положение? Мы недаром изучали в восьмом классе роман Пушкина «Евгений Онегин», которым я зачитывалась. И, вообще, эпистолярный жанр был тогда в моде, по партам гуляли любовные или шуточные записочки. Я, Ирка и Надька Шаповалова собрались для обсуждения плана. Надька до четвёртого класса училась вместе с нами. Потом её отца, разумеется, военного, послали с семьёй в Германию на четыре года. После возвращения она продолжала водить с нами дружбу, хотя и перешла в другую школу. Её замечания часто отличались глубиной и точностью. Вникнув в мою историю, она сказала:
