Дядя еще долго оправдывался, объяснялся, сожалел, а я сидела молча, все так же держа руки на коленях, и кипела от возмущения. Не ожидали они! Не знали! А может, все они знали? Может, для того меня и пригласили, чтобы кровушку разбавить?
Вспомнился Мортен и его заверения в том, что он упоминал об Отборе. Черт усатый! Нарочно ведь не сказал, заманили меня наследством!
Когда поток дядиных извинений иссяк, он осторожно поинтересовался:
— Ты расстроилась?
— Главное, чтобы эта волокита с Отбором не затянулась, — спокойно ответила я; нервы здесь не помогут. — В чем суть следующего этапа Отбора?
— Он сложный и длится три месяца.
— У меня вылет скоро, — безразлично сказала я. — Так что, дядя, я надеюсь, вы договоритесь, и все устроится хорошо.
— Это не мне решать, Дарья…
— Я гражданка Союза и я должна вернуться в срок, — напомнила я о главном.
— Но ты и дочь Бриса Рубби и обязана пройти Отбор.
— Обязана? Даже против желания?
— Когда дело касается Отбора, желания не учитываются.
Мое лицо окаменело, а потом пришел страх. Я притащилась в логово красноволосых лирианцев, самых воинственных и кровожадных из всех рас людей, подписала бумаги о том, что обязуюсь подчиняться главе своего рода, и мои желания, как выяснилось, не учитываются. Я могу, конечно, возмутиться и начать качать права, но кто даст гарантии, что меня не скрутят и не накажут, как наказывают здесь непослушных дочерей?
— Надо же, — задумчиво протянула я, — какое странное стечение обстоятельств…
— Это не ловушка, — покраснев, сказал дядя. — Я не знал, что теперь в гарем берут и нечистокровных. Обещаю, что сделаю все, чтобы ты вылетела с Аэла как запланировано.
— Хорошо бы. Намекните Знающим, что юница замуж не стремится. То есть, конечно, стремится, но лет через много. И вообще, у меня парень есть, Алеша.
— Жених?
— Да, — кивнула я, вспомнив Алексея Дубенского, моего сменщика на станции связи. У нас с Алексеем действительно горячие отношения: он терпеть меня не может, жалуется на меня начальству и называет выдрой, а я в ответ величаю его козлом и пакостничаю по мелочи. Так что, в каком-то смысле, я Алешеньку и правда «люблю»… — Мы работаем вместе; он очень волнуется и ждет меня.
— Значит, ты уже сговорена…
— Конечно. Мне в гарем никак нельзя.
— Я сделаю все, чтобы ты не попала на Отбор! — пообещал дядя.
На Отбор я все же попала. Как ни старался дядя (а может, и вовсе не старался), Знающие сообщили, что определенного числа в определенное время я должна прибыть в особый остров, где меня вместе с другими кандидатками три месяца будут мурыжить… то есть выяснять, гожусь ли я для того, чтобы ублажать царевичей, или нет.
— Не переживай, — пыталась успокоить меня Аринна, — на втором этапе Отбора тебя точно отсеют. Это даже к лучшему: задержишься здесь еще на три месяца, налюбуешься Аэлом, получше узнаешь сестер. Тебе понравится.
— Но я гражданка Союза и не обязана проходить Отбор! Что скажет мой Алеша, когда узнает об этом? Как я могу вообще проходить Отбор при имеющемся женихе?
Аринна растерянно посмотрела на мужа; муж молчал, и его эмоциональный фон ничуть меня не радовал. Моим родным сообщили, что возникли проблемы с документами, и поэтому мне придется задержаться; естественно, они забеспокоятся. А я ведь так и знала, что случится нечто подобное! Скорее всего, дело не в Знающих и не в том, что я якобы обязана пройти Отбор, а в том, что родственнички ищут предлог лишить меня наследства.
