– Козел! – буркнула она себе под нос.
– Я?! – удивился сосед.
– Это я не вам.
Стюардессы прошли по салону, раздали желающим бумажные пакеты. Лина взяла тоже, воткнула его в кармашек сиденья перед ней.
Подсмотрела, как в соседнем ряду девушка опустила подлокотники, сделала то же самое. И вцепилась в них пальцами обеих рук да так, что те побелели.
Боковым зрением заметила, что самолет пришел в движение – в окошечке поплыла разметка на асфальте.
Сердце забилось сильнее – началось.
Пока терпимо.
– Боитесь? – сосед спросил снова, оторвав взгляд от окна.
– Очень, – не глядя на него, прошептала девушка побелевшими губами.
Она не рискнула повернуться к соседу, ведь тогда бы она зацепила взглядом вид из окна, увидела бы, как самолет стремительно набирает скорость. Он и так начал гудеть громко, еще громче, даже уши заложило, а ведь они еще не оторвались от земли.
– Не бойтесь. Все будет хорошо, вам еще понравится летать.
Подумав буквально секунду, мужчина убрал свой подлокотник и одним рывком пересел к Лине поближе, пристегнулся, опустил подлокотник.
Все сделал быстро и вовремя, потому что гул двигателей стал просто невыносимо громким, Лина вжалась в спинку кресла и приготовилась умирать молодой, не повидавшей жизни. Она даже замуж еще не вышла, а теперь уже и не выйдет.
Мало того, что самолет гудел, его вдобавок почему–то трясло, корпус странно и жалобно скрипел. Возникло ощущение, что железная птица сейчас развалится на куски и никакие самонадувные жилеты не спасут.
«Господи, и зачем я в это ввязалась, далось мне это море, лучше бы я сидела дома, ездила бы с бабушкой на дачу полоть грядки, кормить комаров и валяться на пледе под яблоней» – мелькало паническое в хорошенькой белокурой головке.
Внутренне Лина рыдала от страха, едва держалась, чтобы не вскочить со своего места и не закричать, чтобы немедленно вернули ее назад, ей надо выйти, она никуда не полетит.
Самолет натужно гудел, не переставая. Поднимался вверх и одновременно с подъемом делал поворот, накренившись на бок.
Лина сидела зажмурившись, ей казалось, что сердце ее разорвется от страха, если сию минуту весь этот ужас не прекратится.
Но секунды полета длились, а она все еще была жива.
В какой–то момент она почувствовала, как на ее кисть опустилась чужая ладонь. Большая, горячая. Сосед осторожно сжал ее пальцы. Ну и пусть без разрешения.
Самолет тряхнуло. Девушка тихо вскрикнула и уткнулась лбом в плечо соседа. Ей жизненно важно было почувствовать хоть какую–то, пусть даже мнимую, защиту.
– Дыши ровно. Слышишь? Дыши, – уверенно произнес мужской голос рядом с ее ухом.
Огородникова дышала ровно, слушая низкий бархатный голос постороннего мужика, вдыхая запах дорогого парфюма, и была безмерно благодарна за поддержку, но страх все еще сковывал внутренности. Все–таки, самолет – не ее транспорт. Ей не нравится летать.
С момента взлета прошло менее получаса, у нее уже сгорело дофига нервных клеток и несколько лет жизни, а лететь еще четыре с половиной часа.
А самое неприятное – через десять дней придется возвращаться назад таким же способом.
Если сейчас они все–таки долетят до пункта назначения, в чем Лина не была уверена.
Самолет дергался, точь–в–точь как автобус во время торможения, только не останавливался, а продолжать лететь высоко над землей.
Ужас ужасный!
«Можно домой я пойду пешком?» – простонал внутренний голос.
