– Болгары говорят, что у турок устроены крепкие укрепления.
– Какие бы ни были, а брать придется.
– Потому и придется, что они на нашем пути.
– Говорят, болгары уже все узнали и обо всем доложили нашим начальникам…
– Ежели так, то теперь только от них все и зависит.
– Что именно?
– Сколько нашего брата здесь поляжет, а сколько уцелеет, а пока там тишина…
– На том басурману и спасибо.
Однако стоило нескольким офицерам и солдатам забелеть нижним бельем на берегу и окунуться в речную прохладу, как воду вспенили фонтанчики пуль, и эхо выстрелов легким барабанным боем напомнило всем, что мы на войне.
Офицеры начали пристально всматриваться в противоположный берег, откуда началась стрельба.
– Ваше благородие, турок никак в кустах затаился, – подсказывали солдаты. – Может, и мы постреляем?
Но в густом прибрежном ивняке ничего подозрительного не замечалось.
– Огня не открывать!
– Всем отойти в тыл!
Солдаты удрученно собирают снаряжение.
– Вот басурман!
– Гад, конечно, и пот не дал смыть.
– А винтовки у него знатные.
– Да, прицельно бьют.
Болгары из народного ополчения, которые встретили нас несколько дней назад еще на подходе к Систову, о чем-то оживленно переговаривались.
Вечером на тот берег поспешили пластуны вместе с болгарами.
– Вы уж, ребятушки, там осторожнее, – напутствовал их Кременецкий, – но ежели что, промаху не давайте.
Ночь была удивительная, вся пронизанная светом звезд, до края наполненная летом, умиротворенно убаюкиваемая рекой и шепотом приречных трав.
Мы сидели у небольшого костра. Кременецкий курил папироску в длинном мундштуке, отчего казалось, что ее огонек сам по себе блуждал где-то далеко от его лица. Кто-то из офицеров мечтательно произнес:
– Вот сейчас так бы вдарить по басурманам, чтобы они кто куда…
– Увы, господа, увы, – огонек сигареты разгорелся и застыл на месте, – ночью малая вылазка возможна, а большой полномасштабный бой, когда неведома диспозиция неприятеля, может обернуться катастрофой. Таким чрезвычайно трудно руководить. В крымской кампании мы использовали самые разные варианты, они вами изучались, так что будем бить наверняка…
Разведка без особых приключений вернулась ближе к утру. Она вновь подтвердила, что основные силы турок находятся на противоположной стороне речной долины.
Ходивший с пластунами майор Лещинский, изрядно испачкавшийся, уставший, возбужденно говорил:
– Хорошие позиции у них. Даже если наша артиллерия по ним ударит, особого вреда не нанесет. А вот по всему берегу никого нет… Неясно, то ли беспечность, то ли какой скрытый умысел.
– Значит, по берегу ни души, – Кременецкий вставил в мундштук очередную папироску, – и нам есть возможность переправиться туда без какого-либо шума?
– Да, болгары и предлагают это сделать незамедлительно.
– А далее?
– А далее как можно быстрее сблизиться с неприятелем и…
– В том-то и дело, что этого «и» как раз и ожидает турок. Как только мы переправимся, он сразу навалится на нас, не даст рассредоточиться и пойдет такое «и», после которого от полка ничего не останется. Мы это уже проходили в Крыму. Поэтому, господа, прикажите в ротах первой линии плести туры. На троих солдат одну. Высотой не менее полутора метров. Лозы да ивняка по берегу вдосталь. Весь день отводится на это, а там обсудим наш порядок действий, который я уже вот здесь набросал, – Кременецкий постучал себя по лбу, – а завтра изложу на бумаге.
