– Жан-Клод!
Это прозвучало словно ругательство.
Я кивнула.
– А ты уверена, что не он все это спланировал, чтобы вернуть тебя в свою жизнь… то есть, пардон, в смерть?
– Он слишком хорошо меня знает, чтобы так играть с моими подопечными. Знает, что я с ним сделаю, если им будет плохо.
Ронни смягчилась, постаравшись скрыть недоумение.
– Я его терпеть не могу, но я знаю, что ты его любишь. И ты действительно могла бы его убить? Спустить курок, глядя на него через прорезь прицела?
Я просто смотрела на нее и знала без зеркала, что глаза у меня стали далекими и холодными. Карие глаза трудно сделать холодными, но мне как-то удается – в последнее время.
Что-то у нее мелькнуло в глазах, очень похожее на испуг. Не знаю, меня она испугалась или за меня.
– Господи, и ведь действительно могла бы! Анита, ты знаешь Жан-Клода дольше, чем я знаю Луи. Я бы никогда не смогла ему ничего сделать плохого, что бы ни сделал он.
Я пожала плечами:
– Думаю, это бы меня сломало. Я не могла бы жить счастливо, если бы вообще могла. Очень вероятно, что вампирские метки потянули бы меня в могилу вслед за ним.
– Еще одна причина его не убивать.
– Если это из-за него Грегори так кричал в телефон, то для жизни Жан-Клоду понадобится более серьезная причина, чем любовь, или похоть, или моя возможная смерть.
– Не понимаю я этого, Анита. Просто не могу понять.
– Знаю.
Мне подумалось, не по этой ли причине мы с Ронни стали видеться реже, чем раньше. Устала я объяснять ей себя. Нет, не объяснять – оправдывать.
Ты моя подруга, подумала я, лучшая подруга. Но я перестала тебя понимать.
– Ронни, играть с оборотнями и вампирами в армрестлинг я не могу. Честную битву я проиграю. Единственный способ выжить и спасти моих леопардов – это чтобы другие оборотни меня боялись. Боялись моей угрозы. Я стою ровно столько, сколько моя угроза, Ронни.
– Так что ты туда поедешь и их убьешь.
– Я этого не говорила.
– Но сделаешь.
– Я постараюсь этого избежать, – пообещала я.
Она подтянула колени к груди. Где-то она умудрилась порвать колготки, и из дырки сиял отлакированный ноготь. Лак Ронни носила с собой в сумочке на всякий случай. Я носила пистолет, а сумочки у меня вообще не было.
– Если попадешь в полицию, позвони, я внесу залог.
Я покачала головой:
– Если меня поймают, когда я вознамерюсь пускать в расход троих или больше в общественном месте, залога сегодня не будет. Полиция даже допрос вряд ли закончит до утра.
– Как ты можешь быть такой спокойной? – поразилась она.
Я припомнила, почему мы с ней перестали так часто встречаться. Точно такой же разговор был у меня с Ричардом, когда в город прибыл наемный убийца, имеющий на меня контракт. И ответ я дала тот же.
– Истерика ничем не поможет, Ронни.
– Но ты даже не злишься!
– Ну нет, злиться-то я злюсь, – ответила я.
Она покачала головой:
– Нет, я имею в виду, что тебя это не возмущает. Не удивляет, не… – Она пожала плечами: – Нет у тебя естественной реакции.
– Естественной для тебя. – Я протянула руку, не давая ей ответить. – Ронни, у меня нет времени заниматься вопросами морали. – Я сняла трубку. – Сейчас позвоню Жан-Клоду.
– Я все уговариваю тебя бросить вампира и выйти за Ричарда, но, видимо, не одна причина мешает тебе с ним расстаться.
Я набрала номер «Цирка проклятых» по памяти, почти не слушая слов Ронни:
– Может быть, ты не хочешь бросать любовника, который еще хладнокровнее, чем ты.
