Кипрея встала с жёсткого стула, подошла к стене комнаты и взяла какой-то чёрный комок с полочки. Комок оказался куском угля, и старая ворожея принялась чертить большую, размером с локоть, руну на досках, которыми видно специально обшили стены поверх каменной кладки. На высоту, куда могла дотянуться рука.
Через мгновение Рута поняла, для чего в комнате нужен был полусумрак. Едва учительница закончила рисовать руну, угольный чёрный контур позеленел и стал светиться.
– Это означает, что нарисовано правильно, – повернув голову, пояснила через плечо учительница и продолжила урок.
Вторую, точно такую же руну Кипрея намеренно начертила небрежно. Перекосила, и чёрный угольный контур светиться не пожелал.
– Поняла подсказку? Теперь давай ты, – подозвала Руту учительница и вручила кусок угля. – Не спеши, старайся, – подбадривала Кипрея, внимательно наблюдая. – Ага, руна не засветилась! Потому что вышла уродиной, ты зачем ей этот хвост пририсовала?
– Сама не ведаю, – пригорюнилась девочка. – Видно рука сорвалась…
– Пробуй опять, пока не получится.
Почти весь день дочка ведьмы занималась рунами, правда два раза Кипрея занятия прерывала. В полдень отпустила ученицу поесть, а ближе к вечеру ещё и побегать во дворе обители.
– Смотри, недолго, – напутствовала учительница. – Проветри голову и обратно, а я пока малость вздремну.
Рута нетерпеливо кивнула и понеслась на малое ратное поле, где всякий день занимались мальчишки, будущие воины. Чаще всего до полудня, поэтому сейчас на поле никого не было, и дочка ведьмы, схватив жердину, принялась скакать вокруг деревянного болвана и тыкать в него палкой. Давно хотела это попробовать, ещё с тех пор, как наблюдала за мальчишками из окна лечебницы. Ведь болван был не простой – насаженный на толстый кол, под ударами он принимался сам собой крутиться и уворачиваться.
Очень скоро Рута почувствовала на себе чей-то взгляд, резко оглянулась и увидела неподалёку Тавра и Ильку. Крючконосый тянулся на цыпочках к уху высокого Тавра и что-то горячо нашёптывал. Белобрысый в ответ широко улыбался, видно наслаждался подробным пересказом про нечаянный поцелуй.
Моментально взбеленившись, Рута выместила злобу на безответном болване – стукнула его так, что загудевшая упругая жердина вырвалась из рук. После чего, нарочно неторопливо, девочка прошествовала мимо сплетников к дверям обители. Пора было вернуться на урок.
Уже вечером, поедая за столом травницкой жирную уху, немножко очумевшая после долгих занятий дочка ведьмы принялась с удовольствием болтать. Правда собеседниц было всего две, Лушка и Морошка. Старшие девочки так и не появились.
– А я уже немного с рунами управляюсь, – похвалилась дочь ведьмы для начала. Про гадание на наречённого она решила пока не рассказывать, тем более таким малявкам. – Ну а вы чего на старом жальнике делали? Кстати он где?
– Далеко, – явно уставшей Морошке видно говорить не хотелось. Уху она тоже хлебала вяло, и вскоре миску отодвинула. Её сестра выглядела такой же замученной и просто болтала в вареве ложкой.
– А чего вы такие смурные?
– Разбранили нас сегодня. Обманщицами назвали, – вздохнула Морошка, в то время как её сестра почти задремала сидя. – Давай мы поспим, а расскажем всё завтра. Неохота сейчас вспоминать.
Когда в травницкую заглянула Дайва, сестрёнки уже убрели в спальню, а озадаченная Рута мыла за всеми миски.
