– С псом, – презренно глянул на Оскара Баро-Волк, – С потомственной карпатской овчаркой, если угодно!
– Господи, да хоть с собакой Баскервиллей! – закатил глаза папаша Ортис, – То есть вы, пёс карпатский, хотите сказать, что наш корабль преспокойно идёт в Норфолк, но без нас? Тогда что мы делаем здесь? И «здесь» – это где?
– Голубь стриженный, – ухмыльнулся Баро-Волк, – Нет, ваш корабль утонул! Ваш личный семейный корабль крякнул в щепку! Ясно это? А тут акулы приплыли, «ням-ням» и нет вас! Если бы не Шторм…
– Простите, простите! Я никого из вас не вижу, – вмешалась тут Палома, – Но я бы хотела обнять каждого, кто нас спасал… Если вы и правда собаки, значит, вы умеете обниматься с человеком.
На этих словах все замолчали, псы вежливо опустили уши. Переглянувшись, они повторили:
– Обниматься с человеком! А то!
– Ты нас не боишься? – приблизившись первым, спросил я Палому.
– Дедушка говорил, что собака – это, как праздник жизни. Можно веселиться, когда угодно! – улыбнулась девочка, глядя мне в глаза. Интересно, откуда она знала, где именно они находятся?
– Ничего он такого не говорил, не заливай! Он вечно молчит. Даже защитить меня не смог вот от них – ввязался в наш разговор Мартин, обиженно поглядывая на родителей.
Пришлось одарить его резким «р-р». Парень в момент успокоился и уткнулся носом в моховую кочку.
– А как же наши вещи? Всё пропало! Мы пропали! – заохала Ана.
– Если вы не перестанете ныть и охать мы точно вас сожрём. Можете вставать в очередь, – пролаял Пират.
– Вот, это ваше, – вспомнил я, – и подтолкнул к Дарио Ортису его вздувшийся от воды чемодан.
Дарио-дедушка недоверчиво поглядел на меня из-под густых вьющихся бровей. Скупо кивнул, и молча взял чемодан.
– Ах! Хоть что-то спасли! Дарио, я надеюсь, вы взяли с собой с десяток тёплых носков, мыло и… – начала мамаша Ана. Но тут проржавевший замок чемодана сам по себе открылся, и будто мокрая лягушка, из него выскользнул всего-то дряхлый альбом с фотографиями…
– Как же так? – только и смогла произнести Ана, как по острову прокатился страшный вой не то разъярённых медведей, не то первобытных собак.
– Это Анемона Бланда, – прищурился Пушкин. Но тут же сделал вид, будто блоха, пляшущая на его хвосте, заслуживает куда больше внимания.
– Что ж, буду держать ответ перед народом Трибукану, – расхрабрился я. А сам-то подумал: «лучше б обошлось».
– Мы с тобой! Если бы я мог броситься в воду с вами, то так бы и поступил… Но я не доел свою хрустящую игуановую шейку. Она такая… такая слюнкопускательная, эх, – простонал Чопс Литтл.
– Щенок-щенок! – расхохотался Карузо, – Верно, Шторм, мы с тобой, что бы там не случилось.
– И мы с вами, – заявила Палома.
– Вот ещё! – пробурчал Мартин.
– С нами, с нами – с настойчивым лисьим прищуром прорычала Сигара.
И по острову снова пронёсся голос первобытных собак.
