В своей риторике таблоиды, в особенности Daily Mail (чья кампания по очернению чересчур обдуманна и мерзка, чтобы ее можно было принять за простую моральную панику), опускают несколько деталей из приведенных допущений, и нетипичное становится типичным, оскорбительные ярлыки применяются уже ко всем без разбора. (Дихотомия фальшивого и подлинного фигурировала также в 58 % всех соответствующих статей за 1990–1995 годы в газетах The Guardian, The Independent и The Times; в трети случаев The Guardian и The Independent либо критиковали эту идею, либо цитировали других[23].)
Этот сегмент кардинально отличается от предыдущих шести примеров. Во-первых, несмотря на периодические вспышки паники по поводу конкретных новостных эпизодов, общий нарратив представляет собой единое, практически непрерывное послание враждебности и отторжения. Постоянное фоновое изображение время от времени перебивает яркая маленькая картинка: тамилы, раздевающиеся в знак протеста в аэропорту; курды, цепляющиеся за раму под вагоном европейского поезда; китайцы, задыхающиеся в контейнеровозах. Во-вторых, эти реакции откровенно политические, более, нежели любые другие – не только потому, что проблема вызвана глобальными политическими изменениями, но и благодаря их долгой истории в британской политической культуре. К тому же сменявшие друг друга британские правительства не только направляли и легитимировали враждебность в обществе, но и говорили при этом с интонациями, неотличимыми от таблоидной прессы.
Уровень нетерпимости в лексиконе словесных оскорблений в медиа поддерживался на постоянной отметке. Недавний анализ показал, что шотландские газеты привлекают внимание к одним и тем же негативным определениям и расовым стереотипам; выдают за факты мифы о просителях убежища; с неприкрытой враждебностью относятся к пребыванию соискателей убежища в Британии и открыто предлагают им вернуться на родину[24]. (При этом следует отметить, что только 44 % упоминаний были признаны полностью негативными, тогда как 21 % – сбалансированным, а 35 % – позитивными.)
Социолингвистическое исследование, проведенное в совершенно ином культурном контексте – на материале сообщений австрийских газет по поводу курдских просителей убежища в Италии в 1998 году, – прекрасно распознает «метафоры, с помощью которых мы дискриминируем»[25].
Три главные метафоры изображают соискателей убежища как воду («приливные волны»), преступников или вражескую армию. Повторение этих мотивов в относительно неизменном лексическом и синтаксическом виде показывает, что они представляют собой «естественный» способ описания ситуации. «Натурализация» отдельных метафор позволяет размыть границы между буквальным и фигуральным.
Схожие метафоры – а также некоторые другие – появляются и в британских газетах.
• Вода представлена словами потоп, волна, наводнение, приток, нахлынуть (в), прилив и захлестывание. К примеру: «Лейбористы позволят притоку мигрантов захлестнуть страну» (The Sun, 4 апреля 1992 года).
• Беженцы более агрессивны и чаще совершают преступления: «Тысячи людей уже [пришли в Британию], принеся на улицы многих английских городов террор и насилие» (Sunday People, 4 марта 2001 года). «Убежище, доступное для всех, – это бомба с замедленным действием, и отсчет уже пошел… однажды она может взорваться, и последствия для общества будут ужасающими»
