А то Царь станетъ судить дело трудное,
позоветъ Трояка, а тотъ сливу сухую естъ,
да набьетъ полонъ ротъ ягодъ, рукой указываетъ,
что нельзя ему сказать, из-за сливъ,
а коли съестъ, такъ и слово скажетъ,
а за тотъ часъ успелъ подумать онъ,
Успелъ подумать и решить успелъ,
а скажетъ – такъ уж такъ скажетъ, что все,
и правые, и виноватые, все признаютъ,
и съ Царем согласятся, и другъ другу поклонятся,
разойдутся мирно, другъ съ другомъ говорятъ,
а все Троякъ сделалъ, потому что сказалъ:
«Въ старовину, говорятъ, одинъ дуракъ жилъ,
такъ онъ дуже умный былъ, коли умники съ нимъ,
а дуракъ, коли дураки кругомъ,
ну, такъ я жъ дуракъ тоже съ вами сталъ!
Такъ коли хотите дурака слушать, так скажите!»
«Говори!» – кричатъ, – «Мы сами дураки!»
«Ну, коли же вы дураки, такъ по дурости и сделали!
А теперь ставайте умниками, больше не делайте!
Да ступайте, по чаре меду пейте,
да миритесь, а то палкой бить буду
и правого, и виноватого! Миритесь, говорю!»
Люди послухаются, посмеются, да и помирятся.
Любилъ его народ, и Царь тоже любилъ,
дети все вокругъ него, на возу сидятъ,
со всей Руси нашей дедовской
собираются, смеются с нимъ,
а онъ смеется, а самъ детей учитъ!
Да коли дети повырасли, стали дружно жить,
стали дружно жить, совсемъ не ссориться,
а стала Русь оттого крепчать пошла,
а стала добра наживать, друг друга любить,
и Царь Троянъ Трояка славилъ,
и люди ему всегда кланялись.
ПРО СТАРОДАВНIЕ ЧАСЫ РУСОВ. СКАЗ ВТОРОЙ
За старые годины, за часы давнiе
ходили Пращуры по степям,
стада гоняли, в телегах жили,
и все добро на возу, и жена с детьми,
и все добро – скотина в степи,
овцы, коровы, лошади.
А былъ въ те времена старикъ одинъ,
он был Дед изъ Дедовъ, самый старый,
самый древнiй, всемъ Дедамъ Дедъ.
И не боялся тотъ Дедъ никому правду речи,
правду речи, укоряти кого,
а хоть бы Царю самому, коли надо,
и было ему за то поваженiе великое,
и все спешили къ нему за советом,
и все несли Деду кусокъ лучщiй,
ягоду малину, землянику какую,
а то Дедъ бралъ и детямъ раздавалъ.
А за часу того люди не знали
а ни хлеба, ни картошки, ни капусты,
собирали щавель въ поле, а ту щавель ели,
катранъ брали, корень сладкiй,
да желтых петушков листъ зубчатый,
и темъ жили, молоко пили, мясо ели,
а ни горя нашего, ни труда не знали.
И сидятъ въ ночи у костра большого,
а старый Дедъ бывальщину заведетъ,
побасенки рассказываетъ имъ,
а по темъ по побасенкамъ и правду скажетъ,
про еще старшiе часы, про Пращуровъ,
а про техъ Щуровъ, что сам сивый,
а борода желта, зелена стала
отъ древности старой, ото всех годовъ,
что и близкихъ детей нет уже,
ни сыновъ, ни дочекъ, ни внуковъ,
и что правнуки поженились давно,
у самихъ бороды сивые, а правнучата
скоро замужъ выйдут, скоро поженятся.
И скажетъ Пращуръ такой людям добрымъ:
«А теперь вы, люди добрые, не знаете,
какъ было въ часы, когда Пращуры наши
могилы копали, Царей хоронили,
а съ теми Царями коней его добрыхъ,
а съ ними и вояков его, верныхъ слугъ,
а съ теми слугами и жену его,
что сама на себя руки наложила,
передъ саньми Царскими убиваючись,
чтобъ съ ним ехать въ Край Дальнiй,
на Святую Воду Реки Большой,
а где семь Рек течетъ, где Рай стоит,
а тому Раю имено Ирiй есть,
и тамъ цветы цветутъ, не вянутъ николи,
и тамъ Ангелы летаютъ, тамъ птицы поютъ,
въ кущахъ зеленыхъ садятся,
и николи листъ съ техъ кущей не падаетъ.
А и тамо сынъ мой родимый живетъ,
сынъ родимый, что в бою убитъ былъ
отъ руки поганца, злого недруга,
а и тамъ Деды наши и Прадеды,
