Князь Замах пытался объединить русские племена, как делал это его дед Мах, и это у него получилось, но словене, живущие выше волынян, всё же отделились и стали жить сами по себе. «Одъ Волыне мы пришли тебе поклонъ дати, одъ Хороповъ горянскихъ, одъ Карпатъ-Горы, а одъ Дуная Синяго великаго… а Словени тебе уже не послушають». И стали жить Словене независимо: «…былъ забитъ Замашко-Царевичъ врагами, и конечне Словени одрекалися Русовъ, и стали Русы собе, а Словени – особе».
ЦАРЬ-ПАХАРЬ. СКАЗ
Коли Прадеды наши пастухами были
да не было у них хлеба, не было проса,
а надо было имъ все у соседей менять,
за коровъ, телятъ, овецъ тучныхъ,
а коли хотелось свежего, так траву ели,
корешки варили, щавель крошили,
да мяса положатъ, воды дольютъ,
да такъ и едятъ каждый день.
А пошли бабы ягодъ собирать,
нашли грибы, катранъ нашли,
а с ним морковку, лукъ дикiй,
а зимой мяса много надо,
а хлеба не хватаетъ, менять на жито надо,
вотъ и пошелъ Царь ихнiй, коня оседлалъ,
солдатъ забралъ, поехалъ с ними
к соседнему Царю въ гости,
а подъезжаетъ къ его царству-государству
и видитъ – народу много вышло в поле,
думалъ, чтобъ его встречать, а после видитъ,
что Царь соседскiй, Житнякъ, воловъ ведетъ,
воловъ ведетъ, въ плугъ запрягаетъ,
да того плуга в землю ставитъ,
да благословился и пошелъ впередъ,
борозду первую самъ, своей рукою
правитъ отъ восхода Сонца до заката.
Погляделъ Царь Орай, да и назадъ повернулъ,
назадъ повернулъ, воловъ приказалъ подать,
въ землю корень дубовый воткнулъ,
на волов покрикнулъ, впередъ погналъ,
а пошли волы, земля поднялась,
а за той бороздой первой вторая легла,
а за ней третья, и такъ – до конца поля.
А когда полежала земля дня два-три,
зачерствела, сыпаться стала,
приказалъ Царь Орай пень дубовый выкорчевать,
привязалъ къ нему воловъ своихъ
и пошел боронить, землю равнять.
А глядятъ на то люди старые, покиваютъ:
«И что Царь наш Орайко с ума сошелъ!
И начто он землю деретъ, надъ ней знущается?»
А Царь Орай землю боронилъ, зерно сеялъ,
а затемъ, посеявши, стеречь стал,
чтобъ ни птица не ела, ни зверь какой,
а тутъ Богъ изъ тучъ на него глянулъ,
увидалъ, что посевъ лежитъ, тучу смялъ,
а изъ тучи той Дождина хлынулъ,
полилъ землю тую, засеянную, напоилъ,
а коли напоилъ, зерно прибилъ, землей прикрылъ,
а тамъ Солнце взялъ, изъ тучъ выпустилъ,
изъ тучъ выпустилъ, землю согрелъ.
Черезъ три дня зелень вышла,
крохотная, маленькая, живучая,
а вышла зелень, всходы пошли,
стали к Солнцу пьясться, къ Богу тянуться,
Дождя просить малого, тучного.
Глянулъ Богъ из тучи cедой, смялъ тучу,
выдавилъ из нее Дождину нужную,
и полилъ всходы жита нового,
и пошло оно расти, цвести, колоситься,
а тамъ Солнце припекло, повысушило,
и созвалъ Царь Орайко бабъ своихъ всехъ,
чтобъ колосья рвать, жита венить,
жита венить, въ снопы класти,
въ снопы класти, на токъ везти,
на токъ везти, молотити, зерно веяти,
а коли зерно свеяли, между двухъ камней терли,
муку стерли, хлеба сделали,
и стало тутъ по куску и старому, и малому,
и хвалили все Орайко-Царя за умъ его,
а несли ему хлеба первого,
а тотъ сказалъ: «Хлеб Богу дайте!»
Послухались мужики его, Царя своего,
хлеб Богу дали, Славу Ему сказали,
и намъ заповедали работать в поле,
чтобъ Хлеб был и старому, и малому,
да чтобъ люди отъ голода не пухли,
да кореньями горькими не питалися.
И потому Царю тому Орайко Славу скажемо
да коли бы не онъ, Царь Орайко тотъ,
такъ и днесь бы Хлеба не знали,
да въ зиме лютой без Хлеба бедовали!
