На следующий день Нартуган не пришёл на занятия, хотя сегодня их троице предстояло сдавать групповое задание.
– Может, так даже лучше, – задумчиво произнесла Салтанат. – Без него мы снова справились вдвоём и получили высокий балл.
Они с Ляззат, как обычно, сидели на первой парте, обсуждая полученные оценки.
– Да, но мы допустили одну ошибку, – вдруг сказала Ляззат, устремив взгляд к небу за окном.
– Ничего страшного. В следующий раз постараемся лучше, – Салтанат слегка нахмурилась. Она заметила, что Ляззат улыбается.
– Дело не в этом, – тихо ответила подруга.
Она открыла тяжёлую книгу по алгебре и спрятала за ней лицо. Ей не хотелось признавать поражение, но в глубине души она испытывала странное чувство… Радость?
– А в чём тогда?
Ответ прозвучал почти шёпотом:
– В ответе на последнее уравнение…
Ляззат на секунду замолчала, а потом тихо добавила:
– Мы допустили ошибку. А Нартуган оказался прав. Правильный вариант был «Г».
Глава 2
Непобеждённый Карга, путешественник четырёх миров.
Нартуган спал. Его огромная кровать стояла в центре комнаты, но, по суеверному предостережению матери, её изножье не должно было быть направлено к двери. Поэтому кровать развернули так, что изголовье оказалось у стены с дверью, а нижняя часть смотрела на большое окно. По утрам солнце пробивалось сквозь шторы, падая прямо на лицо. Тогда Нартуган отворачивался, но всё равно продолжал смотреть в окно, следя за плывущими облаками и пролетающими птицами.
Слева от кровати стоял массивный тёмный стол. Его поверхность покрывали тонкие царапины, а в воздухе едва ощущался слабый запах старой бумаги. Вдоль стены с дверью возвышались два высоких шкафа. Их дверцы закрывались почти бесшумно, но с едва слышным щелчком в конце. Внутри лежали книги и аккуратно сложенная одежда. Справа от кровати стояла небольшая тумбочка, на которой разместились керамическая лампа с тёплым жёлтым светом, несколько книг и старый будильник.
Бике запрещала сыну пользоваться ноутбуком, смартфоном или даже слушать музыку в наушниках. Вместо этого у него были книги – они заполняли шкафы, громоздились на тумбочке, а некоторые даже прятались под кроватью. Но обычным способом он не мог прочитать ни одной. Из-за врождённого недуга мать научила его особому методу чтения: достаточно было лишь коснуться обложки, направить свою энергию в страницы, а затем резко вытянуть её обратно, унося с собой всю информацию.
О таком умении нельзя было говорить никому. В школе он учился плохо, намеренно избегая внимания, но учителя понимали: он всегда знал больше, чем говорил.
Тем утром Бике, как всегда, проснулась первой. Она расчесала густые волосы и привычным движением заплела их в толстую косу, чтобы они не мешали ей работать. Именно эти волосы Нартуган унаследовал от неё, но всё остальное, как любила повторять мать, досталось ему от отца. Её лицо выделяли тонкие глаза, острый нос и полные губы. Когда она смеялась, улыбка заполняла чуть ли не половину лица. Высокий рост и пышные формы выделяли её среди жителей города, придавая походке уверенность, а взгляду – оттенок недоступности.
Приготовив завтрак и заварив себе чашку кофе, женщина поднялась наверх, чтобы разбудить сына. К её удивлению, он никак не реагировал на её крики с кухни. Зайдя в его комнату, она позвала его по имени, затем провела рукой по волосам – но он даже не пошевелился. Тогда Бике схватила его за нос, слегка потянула, после чего принялась нежно перебирать пальцы на его ногах, как делала, когда он был ребёнком.
