– Иван Васильевич, мы снова в ловушке? – спросил окурка майор.
– Всё может быть, Александр Юрьевич, – пробурчал дед. – Но не думаю. Пойдёмте посмотрим на ранец. Если в нём не окажется ничего интересного, то придётся возвращаться к котомке, которую нашёл лейтенант.
– Ну-ка, посвети, пожалуйста, сюда, сынок, – попросил проводник Павлова.
После того как тот расположил факел так, как ему было нужно, дед засучил рукава и приступил к делу. Замок ранца громко щёлкнул. Внутри лежала какая-то полуистлевшая ветошь, в которую был бережно завёрнут ключ. Иван Васильевич отпер дверь, положил ключ обратно в ранец, предварительно замотав в тряпки, вернув, таким образом, всё на свои старые места.
Я уже знал, что поступать так предписывает философия, превратившаяся в стиль прохождения подземных препятствий в загадочных местах вроде этого. Он предписывал, насколько это возможно, всё возвращать на свои места, для того чтобы у последующих скитальцев не возникло трудностей с их преодолением. Стиль назывался Правилами вежливого прохождения и даже имел аббревиатуру: ПВП. Всё это говорило о том, что подобные диковинные места встречались под землёй не так уж редко, как можно себе представить.
За дверью нас ждал узенький ход, который под довольно таки ощутимым углом поднимался вверх. Окружающие нас стены изменили серому кирпичу и теперь были сложены из валунов красноватого цвета. Начальник подземной поисковой партии сделал прослушку, в чём его, как обычно, продублировал Зигунов.
– Вода! – одновременно сказали они, убирая свои инструменты.
Когда узкий проход закончился, мы вошли в прямоугольный зал, имевший выход на противоположной стороне.
– Мы на верном пути, – повеселел бродяга. – Этот зал я помню. Но как я в него попал в прошлый раз, ничего не отпирая? Или двери были просто открыты?
– Нам ещё долго быть в этом подземелье, Иван Васильевич? – прервал его Воронин.
– Да, Александр Юрьевич, – просто ответил он. – Пойдёмте, я покажу вам неплохое место для привала.
Мы вышли из зала и, остановившись ненадолго, чтобы осмотреться, свернули налево. Больше идти было некуда: дорожка какое-то время вела прямо, но обрывалась, а вокруг неё была чёрная, как чернила, пустота, в которой с большим трудом угадывались контуры расстилающегося под нами лабиринта.
Вниз спустились на верёвках. Если раньше наш путь шёл под уклоном вверх, то теперь он неуклонно вёл всё дальше и дальше от земной поверхности. Внизу мы и нашли ту самую воду, о встрече с которой говорила аускультация. Расположившийся буквой «Г» ручей был закован в булыжник пола; мостики или настилы отсутствовали, но его было просто перепрыгнуть и без них.
– Как вы думаете, какая у него глубина? – спросил нас окурок.
– Метр! – предположил Алексей.
– Полтора, – высказал свою версию Андрей.
– Не знаю, – покачала головой Анна.
– Тридцать сантиметров? – попытался угадать я.
– Гораздо больше всех названных цифр, – усмехнулась Аглая. – Даже если их сложить.
– Ну и сколько же? – не вытерпел и полюбопытствовал начальник штаба, видя, что Иван Васильевич и не собирается торопиться с ответом.
– Около десяти метров, – наконец-то ответил тот. – А сейчас будет подземная речка глубиной в пять метров.
Он оказался прав. Сначала мы нашли запертую дверь, а затем на одной из стен рычаг, который её отпирал. За дверью нас ждал ход, стены вновь состояли из серого кирпича. Он вёл к широкой подземной реке. Здесь нам понадобились для переправы и гидрокостюмы, и непромокаемые сумки. Оказалось, транспортировка вещей вплавь даже на небольшое расстояние – это очень трудная задача, быстро отбирающая силы.
