– Ну-с, так в чём дело? Только давайте покороче, у меня очень много работы, и еще телевидение сейчас приедет. Мне им тоже что-то надо сказать. – От слова «телевидение» директора передёргивает, это хороший знак.
– Как раз по этому поводу я бы и хотел с вами поговорить…
Не дав ему закончить фразу, подхожу к его рабочему столу и беру в руки первое, что представляет какую-нибудь ценность. Это оказывается модем.
– «Robotics», – читаю вслух. – Чистая Америка! Замечательная вещь. А у меня встроенный был, недавно сломался, теперь отремонтировать большая проблема. – С видимым сожалением кладу я модем на место. По взгляду вижу, что директор всё понимает, а я тем временем продолжаю: – Так о чём вы хотели поговорить?
Почувствовав корыстную направленность моего хода мыслей, директор решает идти, что называется, ва-банк и сразу приступает к делу. Общий язык, ко взаимному удовольствию, мы находим быстро и расстаемся почти друзьями. Помимо заявления о том, что вызов милиции был сделан по ошибке, так как кражи не было, а просто сотрудник, который последним уходил из магазина, забыл закрыть окно, и все ценности на месте, я увожу с собой модем и небольшую, но достойную компенсацию за потраченный бензин и причинённые неудобства. Не то чтобы мне модем сильно нужен, просто уходить с пустыми руками от такого душевного человека ну как-то даже неудобно.
12 ч. 30 мин. Дежурная часть РУВД
Палыч искренне ликует:
– Я знал, кого посылать на кражу, сердцем, можно сказать, чувствовал! Молодого на такое тонкое дело не пошлешь, ума-то у них еще нет!
Семён не так оптимистичен:
– Правильно-правильно, Палыч, у молодых ума ещё нет, а у Михалыча его уже нет, если на свою задницу заведомый факт от учёта укрывает. Так ты, братик, хрен до пенсии дослужишь!
– Да ладно! Хорош вам! – отмахиваюсь я. – Слышь, Палыч, твои дифирамбы тронули мне сердце и твоя забота обо мне, Семён, тоже, но после совершения должностного преступления мне требуется время на релаксацию, чтобы, так сказать, восстановить душевные силы. Так что я забираю следователя – и на обед.
– Добро! Давай только не до утра, как в прошлый раз, а то мало ли что, и верни её в рабочем состоянии – вдруг ей ещё работать придется, – скабрезно хихикает дежурный.
– Да в чём вы меня, негодяи, подозреваете?! – негодую я.
– Мы тебя ни в чём не подозреваем, мы тебя знаем, поэтому и просим вернуть следователя в рабочем состоянии.
– Ладно, если что, я на «сотке».
Кстати, надо не забыть поменять сим-карту в телефоне. Прежний её хозяин уже второй месяц гниёт в могиле, вернее, пребывает в лучшем из миров. Полагаю, вреда ему от того, что я пользуюсь его «симкой», ровным счётом никакого, а мне безопаснее. Как гласит народная мудрость? Береженого Бог бережет, а небережёного конвой стережет.
– Куда эксперта девать? – В проёме двери стоит гамадрил. В левой руке у него чемодан, а на правом плече висит эксперт. Последний болтается у него на плече как шкура убитого леопарда. И только сейчас я понимаю, что имел в виду Семён, когда говорил о том, что они ему фуражку закрепили. Эти оболтусы фуражку к голове эксперта примотали скотчем!
– Бросай его здесь. Чтобы не таскать с этажа на этаж по каждому вызову, – отмахивается Палыч.
Гамадрил лёгким движением плеча скидывает бесчувственного эксперта на изъятые по краже из гаража мешки с картошкой, стоящие здесь же, в дежурной части, как вещественное доказательство. А эксперт мало чем от них отличается! Ну разве что примотанной к башке скотчем милицейской фуражкой.
