Все закончилось однажды, и река не пустит дважды,
И того, что не узнала, мне увидеть не дано.
Мне тоска съедает душу, нечто просится наружу,
И так часто в час полночный не дает покой оно.
Но причины непонятны и сомненья необъятны,
И доверить слезы стоит только разве что луне».
И сидит прекрасный ворон с опереньем гладким, черным
На суку и, соглашаясь, клювом в такт кивает мне.
Ночь подлила черной краски, верю, Ад совсем не сказки,
И загадывать на счастье я, признаться, не берусь.
Может, надо больше света, ведь в свечах нехватки нету,
Если к новому рассвету не умру, так хоть напьюсь.
Он, как будто, улыбался, каркнул, словно, рассмеялся,
Вот ведь чертово созданье за грехи послали мне.
Юность канула навеки, точит червь родные веки,
И доверить слезы стоит только разве что луне…
С той поры часов немало истекло, и свеч не стало
Ни одной, с исчадьем черным подружились мы давно.
И как только ночь коснется дуба, шелест раздается
Крыльев, мне уже знакомых, выхожу встречать его.
Эту дьявольскую птицу, что на мертвый сук садится,
Я люблю, как не любила никогда и никого.
