Костас перевел дыхание, налил себе еще водки и выпил, не поморщившись. Я сидела, не шелохнувшись, затаив дыхание. Он вздохнул и продолжил.
– Не добежал тот парень до деревни, споткнулся в лесу, налетел на камень, ударился виском и сразу насмерть, это уже потом выяснилось. Все, кто в школе остались, так и сгорели заживо, один учитель и шестнадцать учеников. И один, что в лесу погиб. Итого восемнадцать человек. Что в тот день в деревне творилось, никакими словами не описать. В каждую семью почти пришла смерть. Почти все по ребенку потеряли, а кто и по двое. А тот паренек, что в лесу погиб, один был у родителей. Мать его через неделю умерла от горя, а отец всего на месяц ее пережил. Их на деревенском кладбище похоронили. А школу, что от нее осталось, разобрали и на этом месте сделали детское кладбище. Ходили туда всей деревней каждый год перед Рождеством поминать загубленных детей своих.
– Но почему тогда это кладбище сейчас брошенное, ни венков, ни цветов?
Костас помолчал, закурил очередную сигарету и продолжил:
– Нехорошим оказалось это место. Проклятым. Люди стали по ночам видеть эту школу как до пожара еще: окна светятся, смех детский доносится. Не успокоились детские души, не попали на небеса. Бояться люди стали, мол, духи там всякие, привидения, на кладбище ходить перестали. Потом многие родные умерли, другие переехали, стало кладбище совсем заброшенное. Но вот что страшно, все, кто видел эту школу в лесу или детей, погибали потом в аварии или от какого несчастного случая, не своей смертью. Видать, забирали дети души несчастных за то, что не спасли мы их тогда. Вот такая история, дочка.
Костас закончил свой рассказ. Я сидела в каком-то странном оцепенении. Хотелось плакать, но слез не было.
– Вы хотите сказать, что этот Йоргос на самом деле призрак мертвого мальчика?
– Да, Анна, именно это я и хочу сказать.
– Но я не верю в привидения!
– Важно не это, важно то, что ты их видишь, и они могут принести тебе зло. Не ходи больше на кладбище, пока не случилось с тобой худого. Мой тебе совет.
– Спасибо за совет, Костас, но это же просто бред! Да, вся история ужасно печальная, но то, что я разговаривала в лесу несколько раз с мертвым ребенком, ни в какие рамки не укладывается. У вас тут у всех просто богатое воображение. Такое невозможно!
– В старых деревнях все возможно, люди порой сами не хотят признавать то, во что готовы поверить.
– В таком случае я сейчас пойду в лес, найду мальчишку и сама спрошу у него, мертвый он или нет. Господи, что я несу!
– Дело твое, Анна. Пеняй потом на себя.
Костас собрал со стола посуду, ножи и ушел на кухню. Я слышала, как он о чем-то негромко разговаривал с Марией, та настойчиво просила его о чем-то, но он лишь повторял ей, что это судьба. Я надела куртку, шарф и вышла из гостиницы на улицу.
Дойдя до валуна и не обнаружив там Йоргоса, я стала звать его, в надежде, что он гуляет неподалеку. Услышав шорох за спиной, я повернулась и увидела мальчика на своем привычном месте у камня.
– Йоргос, почему ты вечно подкрадываешься со спины?
– Извините.
– Неважно, скажи мне одну вещь, твои родители на самом деле давно умерли?
Он вздрогнул, его глаза расширились.
– Что ты молчишь, отвечай сейчас же!
Я не заметила, что стала кричать на бедного парня.
– Да. Их давно уже нет.
– Твои друзья, что играют на кладбище – это погибшие дети, что сгорели во время пожара в школе?
