Теперь это место занимает некий Нестеров Алексей Игнатьевич. Кто-то за ним стоит. Чей-то друг, родственник? Пальцем в небо тыкая, искать знакомства бесполезно. Это как у Вики. Надо пройти по близкому окружению, родственникам, друзьям, школьным и университетским. Откуда он. Не верю, что случайный человек.
Еще надо проверить того электронщика. Можно было бы надавить, припугнуть, но одновременно можно спугнуть того, кто над ним. Понаблюдаю.
Что еще?
Мысли стопорятся.
Я ложусь на пол и начинаю отжиматься. Десять, двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят, шестьдесят, мышцы горят, я не останавливаюсь, семьдесят, тяжелеют и дубеют, восемьдесят, боль и напряжение вытесняют логичные мысли, девяносто, докачиваю до ста.
Выдыхаю, иду на балкон и дышу воздухом. Солнце выглядывает из-за дома напротив краем. Вот оно было, светило, а сейчас – раз – и спряталось. Чтобы завтра снова появиться.
И я вот так работал-работал, пока не появилась преграда и я спрятался. Не сам. Вынудили.
Наблюдаю, как один мальчишка показывает другому, как можно слепить из песка комок и кинуть его. Второй повторяет, только кидает не в песочницу, а на футбольную площадку, оставляя на покрытии след. Потом еще один.
Крикнул бы, остановил, но вижу, как к ним идет женщина. Ругает того, кто кидал.
Что и следовало ожидать. Ребенка уводят. А тот, кто все придумал, ни при чем. Остался главным.
Возвращаюсь в комнату, закрываю балкон.
Меня вот также перевели. А главным остался Антонов. Занял место прокурора района, меня же перевел в другой город, подальше отсюда. А зачем этому парнишке надо было, чтобы тот ушел? Мешал.
И я мешал.
Я. Мешал. Только упустил кое-что. Я думал, что мешал занять место. Но Антонов просчитал стаж, знал, что я и так место не займу. Значит, мотив был другой. Меня специально выслеживали, чтобы как Сашиного отца, удалить.
– Юрий Александрович, – Вика стучит в дверь,
– Да, заходи.
– Я спать. – заглядывает ко мне. Ахиллес понюхал курицу, выпил воды, ничего не ел. Может, сухариков ему дать?
– Не положено. Захочет есть – поест. – Кот протискивается в спальню и рассматривает. На часах – десять.
– Как знаете, спокойной ночи. – Вика оставляет нас.
– Отдыхай, а ты, – киваю коту, – тоже иди спать.
– Мау.
Кот проходит мимо кровати и внаглую запрыгивает. Сидит и смотрит на меня в упор.
– Нет, дорогой, у тебя место в зале.
Не моргая смотрит в глаза. Такой величественный и властный.
– Ладно, можешь посидеть, но спать пойдешь туда.
В то время я занимался делом отца Саши. Антонов следил, знал, кто она, кто он. А если из-за него все? Мы сблизились, со стороны можно было подумать, что я буду помогать. А если я буду помогать, то могу его вытянуть. А это никому не надо.
Надо изучить вариант, Антонов - Елисеев, Антонов – Нестеров. Вариантов много, какой только правильный?
Выписываю все идеи.
Оборачиваюсь. Ахилл сидит и смотрит на меня в упор. Как будто я что-то не сделал.
– Что? – вылизывает лапу. Вот как это понимать?
– Давай позвоним Саше, покажем, что ты уже себя лучше чувствуешь и ты пойдешь спать? Хорошо? – Он не отвечает. Но я и так все решил за него.
Пишу Саше сначала. Мало ли, вдруг уже спит, не хочу будить.
Юра: “Саш, ты спишь? Твой кот желает с тобой говорить”
Пока жду ответа, убираю блокнот и ручку. Этот напакостит и глазом не моргнет. Зараза, умеет красиво это делать. Не просто на коврик нассать, а ежедневник дорогущий поцарапать или ручку фирменную погрызть. Эстетический мерзавец.
