– Все, догорела, – произнесла девочка, ставя на раскаленную печку алюминиевый чайник, наполненный по горлышко снегом. – Ничего, у меня есть еще одна. – Заглянув в ящик стола, она достала такую же толстую и длинную свечу и спички. – Это были самые большие, что я нашла в магазине, хватает часа на четыре. Кстати, – чиркнула спичка и комната озарилась тусклым светом, – на улице уже стемнело и снег пошел.
– Я слышал, что обещали сильный мороз.
– Да, этот новый год мы встретим прижимаясь друг к другу. – И Даша широко улыбнулась. – Тебе зеленый или черный? – спросила она, доставая из ящика два пакетика чая. – Правда я не знаю, который из них какой.
– Любой, – пожав плечами и с улыбкой сказал я. – Какой выберешь.
А потом мы пили горячий чай без сахара из старых алюминиевых кружек, которые Даша нашла в другой комнате. Кружки обжигали руки, а чай – горло; на улице начал завывать ветер, а мы сидели перед печкой, прижимаясь друг к другу и кутаясь в один тонкий плед. Пламя свечи колыхалось, разрисовывая стены причудливыми движущимися тенями, создавая уют и навевая приятную дрему.
Как же мне хотелось, чтобы этот момент застыл во времени и стал бесконечным.
Даша поставила почти пустую кружку в сторону и, посмотрев на меня, сказала:
– Уже скоро новый год.
– Угу, – проронил я и тоже отставил недопитый чай.
А она все не отрывала от меня свой взгляд. В ее глазах читалась неуверенность, но больше всего они были переполнены одиночеством. В моих, наверное, тоже самое, несмотря на то, что сейчас со мной рядом человек, ставший неким дополнением в моей жизни.
«Боже, о чем я думаю?».
Даша медленно потянулась ко мне и в следующее мгновение ее губы слились с моими. По телу пронеслась волна жара и сердце забилось с неимоверной быстротой. Этот миг оказался невыносимо приятным, но продлился всего несколько секунд.
В тусклом пламени свечи я видел, как лицо девочки залилось яркой краской, а я как дурак сидел со смятенными чувствами и не знал, что делать. Неожиданно Даша прильнула ко мне, крепко обнимая и уткнулась лицом мне в грудь.
Она не плакала, но тихо всхлипывала, дрожа от напряжения. А через минуту посмотрела мне в глаза и попросила поцеловать. Мой неловкий поцелуй и неловкие объятия трясущимися руками, заставили девочку прижаться ко мне еще сильнее.
Наши сердца трепыхались как пламя свечи, тела обдавало жаром, а мы все не могли остановиться, заходя все дальше и дальше, пока наконец не пересекли черту дозволенного. Мы стали друг для друга ближе как никто другой. Все наше счастье и горе слились воедино, превращая нас в одно целое, соединяя наши мысли, поступки и тела.
Свеча догорела и, всколыхнувшись в последний миг, пламя ярче осветило тусклые стены комнаты, чтобы в следующее мгновение погрузить нас в полутьму.
Догорал и огонь в печи.
А мы лежали голыми под пледом и наши разгоряченные тела, казалось, сами нагревали небольшое помещение, отдавая все тепло прохладному сквозняку. Не было сил больше ни на что, но я крепко сжимал ее руку. Приятное блаженство приковывало нас к матрасу и нам больше ничего не оставалось, как смотреть на догорающий огонь в печи.
Усталость клонила в сон, эйфория дурманила сознание.
Я почему-то вспомнил, как с утра, смотря на пустые улицы, я подумал, что все исчезли. Казалось, наступил конец света, и я остался один на всей земле.
Сейчас я понял, что не один.
И с этими мыслями я провалился в тяжелый дурман забвения, где я вновь увидел конец света, где только мы вдвоем и нет больше никого.
