Последний раз куда-то выбирались с Тошкой, еще когда он давал себе усилия делать вид, что любит меня без меры и мнение мое уважает… Короче говоря, давно это было, очень давно.
Так что местечко это не хуже и не лучше, чем любое другое. Главное, выбраться потом отсюда без проблем.
— Ты в розыске, что ли? — продолжает стебаться Лис, пропуская меня вперед, к низкому столику с диванами, укрытому в нише тяжелыми занавесками.
— Тебе виднее, — хмуро парирует Камень, наблюдая, как я отсаживаюсь в самый угол дивана, чтоб никто не сел хотя бы с одной стороны… и садится в кресло рядом.
Лис легким гибким кошаком скользит следом за мной, явно пытаясь зажать, чисто на инстинктах, в уголке, но я торможу его, непоколебимо устраивая подушку рядом с собой.
— Ну ты прямо, как от опасных тварей, от нас шарахаешься, ма… Вась, — с легкой досадой говорит он, откидываясь на спинку сиденья и забрасывая в рот зубочистку.
Я пару секунд в легкой оторопи наблюдаю, как он гоняет кусочек дерева между губами… Это так… Залипательно…
Лис смотрится сейчас невероятно горячо и по-хулигански, словно не мужчина ближе к тридцатнику, а тот мальчишка, наглый и безбашенный, гроза всех девочек универа, плохой парень из студенческих девичьих грез…
— Как обычно, — коротко приказывает Камень появившемуся и тут же понятливо исчезнувшему официанту.
— Чего это как обычно? Банкуешь? Я хочу нормальную еду и выпивку, — тут же встревает Лис, привычно подъебывая своего вечного соперника.
Камень смотрит на него тяжело, хмурится еще больше, и я влезаю в разговор, не намеренная снова погружаться в легкую атмосферу их перепалок. Слишком уж это… погружает.
— Я не буду ничего, спешу. Говорите, что хотели.
Лис и Камень тут же прекращают играться, поворачиваются ко мне, молчат.
И я молчу.
И такой прямо интересный у нас разговор, да… Убиться можно.
— Ма… Да блять! — сбивается снова Лис, — Вася… Ты говорила про спор. Какой? Я, например, не понял вообще… Может, Камень?
— Нет, — тяжело качает головой тот, — не понял.
— Ну… — пожимаю плечами, — там было много шума… Могли просто забыть, да?
— Не могли, — снова качает головой Камень, — не могли, маленькая…
И так он это говорит, и так смотрит, что во мне снова просыпается та дурочка Вася, которую так легко было поиметь… Во всех смыслах этого слова.
Дурочке Васе хочется поверить, страстно, без оглядки, не задумываясь вообще о том, насколько это тупо и опасно!
Просто потому, что они рядом. Они смотрят. Они… Ох, какая ужасная ошибка: соглашаться сюда приходить. С ними.
Я же не смогу противостоять.
Если бы раньше, если бы до того, как мы с ними нереально качественно и живо поиграли в любовь, то точно бы смогла сдержаться.
Невинные девушки — они такие… Сами не понимают, чего хотят, тела своего не осознают до конца, не знают, каково это: когда настолько сладко, что голову отключает, одни инстинкты оставляя, чисто животные. Острые.
Меня вот, флешбеками так накрывает сейчас, что дышать получается через раз. И в голове муть.
Это страшно, на самом деле: знать, что все случившееся с тобой, вся твоя великая любовь — просто фальшивка с их стороны, пережить это, передумать, переплакать, сто раз разочароваться в прошлом, а потом и в настоящем… И все равно вот так реагировать! И осознавать это! Понимать, насколько ты реально слабая! Насколько дура!
Не надо было мне приезжать.
Правильно Тошка истерил.
Он периодами бывает прав, как ни странно.
