— Из какой еще зоны? Ты о чем?
__________________________________
История от лица мужчины, главного героя, загадочного и жесткого Тагира Хазарова, близится к завершению. Успеваем купить ее до значительного подорожания стоимости!
28. 27
Марина смотрит на меня внимательно, и мне от ее взгляда все больше и больше не по себе. Как и от ее слов.
Зона… Какая еще зона?
— Вася… А ты вообще не в курсе, да? — как-то очень тихо и спокойно говорит Марина, и я обмираю. Потому что понимаю, что сейчас услышу что-то, что перевернет все мои представления о прошлом.
И разрушит мой мир, тот хрупкий кокон, в котором мне, пусть и не очень комфортно, но все же, спокойно и тепло живется. Жилось.
Пока не вернулась в родной город.
Нельзя войти в одну реку дважды.
Нельзя вернуть то, что когда-то было.
Нельзя…
— Вася, Камень в тот день, когда ты уехала, попал в ментовку, — Марина щурится чуть-чуть, отслеживая мою реакцию, и продолжает, — а потом уехал на зону. На четыре года.
Ментовку… Зону…
Эти слова бьют меня по голове, словно здоровенным мешком, набитым чем-то душным, не тяжелым, но оглушающим.
Перед глазами все плывет, я с трудом удерживаюсь, чтоб не свалиться со стула, приходится хвататься за край столешницы, и внимание в глазах Марины сменяется беспокойством:
— Вася! Мать твою! Вася! Так…
Она вскакивает, наливает мне воды, забирает стакан с вином.
— Пей! Мелкими глотками. Спокойно. Черт меня дернул… Вася! Не вздумай тут падать!
Я пью воду, бездумно глядя перед собой и толком не понимая даже еще услышанного. Не осознавая.
Зона…
Так вот они о чем намеками говорили… А я не поняла. И не захотдела понять. Но почему? Они же… У них же туса была какая-то как раз, когда меня Тошка спасал? На ней что-то случилось?
— Почему, Марин? — выдавливаю я невнятный вопрос. Кашляю натужно. В горле дерет, и Марина силой заставляет выпить еще воды.
— Что, почему? В зону? Пей, давай! Там букет был полный, Тигрик говорил… Наркота, фальшивые бабки, оружие. Тачка ворованная, вроде. Знаешь, я не вдавалась, если честно. Я тогда в ахере была от тебя, в основном. Потому что у вас, вроде, такая была любовь, такие чувства, а ты в один день всех кидаешь и выходишь замуж! И за кого! За Весика! Это вообще кринж был, Вась! Весь универ в шоке ходил!
— Но я не выходила за него замуж! — нахожу я в себе силы оборвать этот поток бреда, и добавляю самокритично, — тогда, по крайней мере… Постой. А Лис? Лис почему ему не помог? У него же отец…
— А Лис с ним попал, — усмехается грустно Марина, — их в одной тачке приняли. И раскатали.
— И он тоже… В зону? — вздрагивает мой голос.
А перед глазами — хищная улыбка Лиса, и его слова грубые: “Повторяю свои прошлые ошибки. Верю тебе, разговариваю с тобой. Оправдываю тебя. А надо по-другому. И тогда тоже по-другому надо было. Но я же дебил… Был. А теперь нет.”
И потом жестко: “Я тебя сначала выебу, а потом буду разговаривать”.
Тогда мне его слова показались жутко мерзкими и обидными. Незаслуженно обидными. А теперь?
Выходит, он считал, что я… Заслужила?
Мои размышления прерываются громким стуком, а затем не менее громким криком из гостиной, где смотрит мультики маленький Михо.
Мы с Мариной, даже не переглядываясь, несемся туда.
И затем десять минут успокаиваем потянувшегося за кошкой на экране и свалившегося с дивана в мягкий пушистый ковер мелкого.
Плачет он не от боли, а потому, что по пути уронил еще и какую-то деревянную лошадку и испугался громкого звука.
