Лис кивает.
А я…
Я решаю остановиться.
В конце концов, пусть довозят, если есть желание. Это ничего не значит. И разговаривать с ними меня не обязывает.
В салоне наступает гнетущая, невероятно тягостная тишина.
Я гляжу в окно, показательно не реагируя больше на взгляды мужчин.
А они…
Они смотрят на меня.
Так смотрят, сволочи!
Поневоле становится жарко!
Господи, да почему я реагирую-то на них? На этих обманщиков, предателей, хамов, никогда и ни во что меня не ставивших? Думающих исключительно о себе, о своем удовольствии!
Вот как быть?
Все, абсолютно все, мозгом понимаю!
А быть холодной, равнодушной, спокойной — не могу!
С Тошкой — отлично же получалось! И получается! А к нему я куда меньше негативных эмоций испытываю, чем к этим…
Тошка мне помог, в конце концов! Я ему даже благодарна! Пусть у его помощи и было двойное дно, пусть не совсем он бескорыстно, ради нашей дружбы невинной детской, со мной возился, как выяснилось…
Но он был рядом в самую тяжелую для меня минуту.
Он.
А не эти…
А теперь, когда все прошло, когда я уже успокоилась, живу своей жизнью, пусть не самой счастливой, но и не самой отвратной! Явно я бы хуже жила, останься в родительской квартире тогда! Если вообще жила бы…
И вот теперь, когда столько лет прошло, они внезапно нарисовались! И снова с теми же словами, теми же действиями!
“Малышка”, — передразниваю я мысленно Лиса, заводясь все больше и больше.
Я уже давно не малышка! Была когда-то, да.
Наивная, глупая, мечтательная Рапунцель, как Рафик называл, веселый парень из музыкальной группы Сашки Колесника. Группы, название которой я забыла давно уже.
А вот прозвище, которым меня наградили тогда парни — все еще в памяти.
И то, как меня эти двое называли, тоже.
Это оттиском по металлу выгравировалось, не стереть.
К сожалению.
Иногда я думаю, что потеря памяти была бы очень в тему. Как хорошо, как славно: все просто забыть, вычеркнуть…
А еще лучше: вернуться в прошлое и просто пройти мимо Камня и Лиса тем ясным сентябрьским днем.
Машина Камня легко преодолевает препятствие в виде больничного кпп, из будки даже никто не выходит, чтоб проверить пропуск.
Как там таксист кричал?
Бригада Камня?
Кто такой теперь Камень? Бандит? Авторитет? Каким образом так получилось? И каким образом Лис теперь полицейский?
И зачем я вообще эти вопросы задаю сама себе? Мне интересно?
Мне не интересно.
Они явно не скучали тут, в нашем родном городе. Не переживали обо мне, не искали.
Жили своей жизнью, полноценной, насколько я могу судить.
Может, и женились даже.
Силой воли торможу себя, чтоб не начать искать кольца на пальцах мужчин.
Мне это не интересно.
А свое кольцо кручу рассеянно. Не могу привыкнуть. Столько лет, а все мешает… То теряю я его, то цепляю чем-нибудь. Тошка каждый раз новое покупает. Это — уже четвертое, по-моему…
Машина тормозит перед приемным покоем, Леша вываливается с водительского, открывает дверь и тянет меня за руку.
Но я отталкиваю его ладонь.
— Сама дойду, — цежу я, выходя из машины.
— Маленькая, сейчас не время… — начинает он, но я прерываю.
— Для вас уже давно время прошло. Сама, сказала.
Иду к приемному покою, Камень и Лис шагают следом.
Почетным караулом, чтоб его.
И это, наверно, было бы смешно.
Но что-то не до смеха мне.
7. 7
После приема у врача, диагностировавшего, слава богу, лишь небольшой ушиб, выхожу на улицу.
Смотрю в темное уже небо.
Совсем забыла, как быстро тут наступает темнота, даже летом. В Москве ощущение такое, что светло постоянно, особенно в центре. Да и спальные районы залиты светом. А тут чернота. И небо низкое, с яркими звездами.
