— Поговорить? — это выдает Камень. И интонация вопросительная такая… Не уверен в словах?
— О чем?
— О нас?
Похоже, у нас сегодня день вопросов на вопросы.
Так… Выдыхаю, складываю руки на груди, перевожу взгляд с одно лица на другое. Снова внутренне вздрагиваю. Дежавю, как остро. Как больно.
Зачем мне это все?
— Никаких нас нет и не было, — отвечаю спокойно, — прошлое давайте в прошлом оставим.
— Вот как? — Лис скалится уже, не улыбается. Жестко и опасно. Камень зеркалит меня, тоже складывая руки на груди. Получается вполне угрожающе, учитывая его выдающиеся габариты. — То есть, то, что было пять лет назад, для тебя фигня?
— Получается, так, — киваю я. Внутри все болезненно вздрагивает, но на лице это, надеюсь, никак не отражается. Не хочу я больше страдать. И находиться рядом с ними — тоже. И объяснять ничего не хочу. Да и что тут объяснять, когда и без того все понятно?
— А выглядело по-другому, малышка, — Лис подается ближе ко мне, жадно рассматривает лицо, и зрачки глаз его, острых, хищных, расширяются, — ты ведь врешь сейчас?
— Врет, — припечатывает Камень, тоже чуть придвигаясь ко мне и заглядывая в глаза, — ведь, врешь? Да?
Столько надежды в его взгляде, столько жажды, что все внутри подрагивает предательски. И хочется правду сказать.
Но тогда кем я буду для них? Сейчас? Тем же, кем и была пять лет назад? Глупой курочкой, с которой так сладко позабавиться?
Они и теперь не прочь, я вижу это, считываю по такой знакомой моторике, взглядам, полным похоти, движениям рук, словно едва сдеживаются, чтоб не схватить, не утащить снова к себе в берлогу.
И я даже отдаю себе отчет, что какая-то, блядская часть меня, та, которую они разбудили пять лет назад, вообще не против этого! Совершенно!
И так сладко было бы сейчас поддаться, позволить…
Вероятно, на одном разе все и остановилось бы, завершилось, потому что это они стали лучше, а я… Я — нет.
И они, эти сильные, брутальные, опытные мужики, в которых превратились мои страстные университетские любовники, получив свое, закроют таким образом гештальт, успокоятся, угомонятся.
В прошлый раз нас кружило на гормонах, безбашенной юности и диком коктейле из кайфа и острой, болючей привязанности, по крайней мере, с моей стороны.
А сейчас мы взрослее, циничней, чего уж там…
Может, позволить один раз?
Просто один раз кайфануть? Потерять себя? И все? И завершить уже этот бред?
Может, я после этого всего не буду их по крайней мере в снах горячих видеть?
Успокоюсь?
Какой страшный соблазн…
Непреодолимый…
8. 8
— Мне до вас далеко в этом деле, — беру я себя в руки, титаническим усилием воли изгоняя из головы предательские сладкие образы того, что сейчас могло бы быть, прояви я слабость.
Как это могло бы быть.
Злюсь.
Проклятые засранцы, приучили меня, развратили! Да так, что ничего не получалось потом с другим! Не хотелось, не мыслилось даже об иных прикосновениях!
Хотя… Может, это и хорошо… Это знак того, что я, все же, не просто нимфоманка и развращенная дрянь, готовая запрыгнуть на любого, кто поманит и приласкает, как думала моя мать…
Просто… Именно с этими двумя я такая. Именно для них.
Камень хмурится в ответ на мое справедливое замечание, Лис тут же полностью зеркалит его выражение. Надо же, сколько искреннего непонимания в их глазах! Хотя, может, они реально не понимают, о чем я?
Не помнят потому что.
Сколько таких эпизодов было в их жизни до?
