Наша няня громко плачет - страница 10

– Магия? Меня не слышат из-за магии? – Я посмотрела на него.

– Если ты хочешь больше зрителей, я могу тебе это устроить, – посмеиваясь, сказал хозяин.

– Ты не выйдешь отсюда, пока не сделаешь, что я сказал, – продолжил Стэнфор.

Невыносимо массивные руки держали меня крепко и опять направили мою голову к его паху. Член вошёл сначала на половину. Я давилась от его размера.

– Вижу, тебе нравится, – сказал Стэнфор и ещё глубже зашёл мне в глотку. Он пропихивал член рывками, пока я задыхалась и отплевывала слюну.

– Давай, сука, – продолжал он трахать мой рот и получать удовольствие. Это было грубо и жёстко. В какой-то момент я дёрнулась и сделала ему больно. Он дал мне звонкую пощёчину и потащил меня за волосы в спальню.

Ему нравилось, когда девушки сопротивлялись. Когда кричали и выли, когда молили о помощи, когда орали на него ругательства, когда пытались вырваться, его всё это заводило ещё больше. Поэтому он никогда не связывал женщин. Когда рыбак тянет леску с пойманной рыбой, которая трепещется на крючке, он испытывает именно такие чувства. Стэнфор Лонгман, который мучил свою жертву, был своего рода таким рыбаком. В нём было почти 120 кг веса, я весила в два раза меньше. Я не знаю никаких приёмов самообороны, у меня не было никаких чёрных поясов, я вообще не представляла такую ситуацию, чтоб меня таскали за волосы. Будучи милой доброй женщиной, никогда не вступающей в конфликты, я не создавала впечатления на плохих парней, поэтому они обходили меня стороной. Никаких разговоров на постельные темы, никаких извращений никогда не было в моей голове. Я даже не думала об этом. Я работала с детьми, поэтому у меня была энергетика доброго и любящего человека. Я пыталась окружить людей заботой и вниманием, хотела понять их и показать, что они могут быть кому-то важны. Наверное, мне повезло, потому что Стэнфоров до этого дня в моей жизни не было. Никто не давал мне пощёчин, никто так жестоко ко мне не относился. Никто не принуждал.

Мужчина бросил меня на кровать лицом вниз, навалился сверху. Порвал моё нижнее бельё, которого, к слову, было не так уж и много у меня в шкафу. И принялся запихивать свой член мне в лоно, обильно его смочив слюной.

– Кричи, сука, давай, – взял меня за шею Стэнфор.

Он меня душил своей железной хваткой, поэтому я не могла сказать ни слова. Он трахал меня грубо. Я не была девственницей. Но сегодня как будто лишилась её снова. Было больно и мерзко.

– Помогите, – шипела я уже охрипшим от удушения голосом.

Он вбивался в меня снова и снова. Казалось, это длилось целую вечность. А потом извлёк член и излился мне на спину.

Пока я лежала, он встал с кровати, достал какие-то кандалы. Потянул меня за ноги к изножью кровати, зацепил кандалы за левую ногу и скинул на пол. Бросил на меня одеяло и пошел в ванную. Я плакала очень тихо. Прямо на холодном паркетном полу, не в силах пошевелиться. Ключ от кандалов он положил на стол в кабинете. Вернувшись в комнату через 10 минут, он, довольный собой, пнул меня пару раз по ноге, видимо, проверить, в сознании я или нет, и пошёл за стаканом с алкоголем.

Допив в кабинете свой стакан, он взял мой, налил туда одну треть и дал мне.

– Выпей, – с ухмылкой посмотрел он на меня.

Я выпила всё до капли, потому что от слёз и шока во рту всё пересохло. Я посмотрела на него, как смотрит жертва в фильме ужасов на маньяка. Он не собирался меня отпускать. Я была в этом уверена. Он движением руки погасил светильники в комнате и лёг на кровать. В спальне была полная тишина, поэтому я слышала каждый его вздох, от которого моё сердце стучалось ещё громче и быстрее. На позвоночнике что-то засохло и покрылось корочкой. Семя мужчины я вытерла одеялом. Пару раз я попробовала на ощупь снять с себя кандалы. Но они очень плотно сидели на моей ноге. Укутавшись в одеяло, я спала прямо на полу, вздрагивая каждые тридцать минут. А потом снова проваливалась в сон.