– Проклятые жиды! – заорал тут наш оратор на всю опушку, держась за ушибленный копчик, и, катаясь по земле, добавил: – Ужо я вам, евреям, покажу!
Впечатление, произведенное этим актом на горичан, было поистине неимоверным. Не подлежало сомнению, что почитавшиеся большинством горисландцев за безвредных бездельников иудеи не только подложили камень под ноги упомянутого патера, но еще и наслали на него какую-то особенную порчу, из-за которой он оступился столь болезненным для себя образом. Так, раз и навсегда, была экспериментально подтверждена вера в способность евреев добиваться своего даже на значительном расстоянии от места событий. Более того, стало ясно, что многие из полузабытых крестоносных россказней про музыкальное племя тоже являются чистой правдой. Результатом этого стали перемены в геополитической философии горичан, а именно – они стали побаиваться своих соседей и на всякий случай обходить их жилье по бездорожью, а также внимательно смотреть под ноги.
В следующей средневековой битве уже противная сторона[43] была подвергнута почти полному уничтожению, после чего горисландцы временно вздохнули с облегчением и продолжали собирать оставленный цивилизованными нациями металлолом.
Наутро один из уцелевших воинов проигравшей стороны выпил с горя бочку горичанского национального напитка, экспроприированного им в первом доме за околицей по закону военного времени, после чего вынул из ножен меч, махнул им раза два, но удержался на ногах и объявил окружающим, что идет резать жидов. Однако, переходя через ближайшую канаву, он поскользнулся, упал и утонул, несмотря на глубокую озабоченность присутствовавших при этом наших славных предков – они так торопились снять доспехи с доблестного рыцаря, что оставили в канаве бессознательное тело, так сказать, героя борьбы против темных сил мировой истории. Нечего и говорить, что горисландская вера в могущество евреев была этим событием еще более укреплена.
Уничтожение обоих войск временно отсрочило дальнейший исторический прогресс. Однако нестойкое равновесие было скоро нарушено. Как-то поутру горичане увидели, как остатки европейских армий с очень большой скоростью ретировались в разные стороны, теряя шпоры, кнуты, знамена, шишаки, нагрудные цепи и маршальские жезлы, а на их место прискакали легко одетые смуглые люди в чалмах, говорившие на незнакомом языке и относившиеся к евреям (а впрочем, и к самим горисландцам) вполне индифферентно. Так Средневековье закончилось, а началось Пост-Средневековье, ранее не вполне точно называвшееся временем османского ига. Потому еврейскую проблему горичанам пришлось отложить до иного времени, значительно более близкого к нашему, чем того хотелось бы.
12. Горисландия в эпоху Возрождения, или Необыкновенная история девицы Руженки, рассказанная ближайшим подругам по возвращении из долгого заграничного путешествия[44]
Конечно, когда татары меня схватили, я ужасно испугалась. Особенно – чтобы облик мой не поцарапали или, не дай бог, еще как-нибудь не повредили. Ну и пуще того боялась, конечно, что в лицо мне даже никто и не заглянет, а сразу… Но услышал Господь молитвы мои и не стал без вины наказывать рабу свою верную, так что положили меня, бедняжечку, поперек лошади, привязали покрепче и давай деру. А вечером-то на привале рассмотрели хорошенько и ну языками цокать, головами мотать, приседать, подпрыгивать, бить себя в грудь и кричать по-ихнему – спорили наверно, для какого хана или султана меня предназначить.
