Мужчина едко ухмыляется и, сунув мне в руки листочек с номером телефона, развернувшись на пятках, уходит.
Он уходит, а я стою, как окаменевший овощ, не в силах сделать хоть что-то.
- Ты чего? – Зотова хлопает дверью, и я отмираю. - Смерть увидела?
- Кажется, у нас проблемы.
2. Глава 2. Женя
Рома приезжает только после девяти. Немного хмурый, но с надеждой, что все обойдется. Вижу это по его глазам. С ходу протягиваю ему листок, а сама замираю у окна. Только этого всего нам не хватало.
- Ром, и что делать будем?
- Платить, Жень.
- Ты с ума сошел?
- Нет. Если он реально мент, нам только хуже будет.
- Ты издеваешься? Хуже? Хуже?! - перехожу на крик. - Ром, надо в полицию идти, в УСБ… не знаю. Но это все незаконно! Нужно что-то с этим делать, а не соглашаться на их условия.
- Ты реально думаешь, что в нашем отделении не в курсе?
- Думаю! Не знаю… - начинаю паниковать, потому что в его словах есть правда… не могут они не знать.
- На этом и остановимся. Я позвоню ему завтра сам. А ты не лезь! Слышишь, Жень, не надо из себя железную леди строить.
- Может, отцу позвонить…
- И что он сделает?
- Не знаю. Ничего не знаю, Ром. Но и платить – не выход, ты же понимаешь, что это рэкет какой-то… у него, может, вообще удостоверение поддельное.
- Вот завтра я все и выясню. Езжай домой, Лунга, глаза уже краснющие.
- Ладно, - накидываю на плечи пиджак, - ладно.
Из ресторана сразу еду домой. Но даже там, в теплой и уютной квартире, меня потряхивает от произошедшего. А еще от злости и бессилия. В такие моменты я жалею, что все-таки не доучилась на юридическом. Хоть что-то бы знала, куда бежать, что делать. А так… так все пустое.
Выхожу из душа, аккуратно намотав полотенце на голову. У зеркала тщательно мажу лицо кремом, зацикливаясь на своих красных белках. Да уж. Работа за один день сделала то, от чего я избавлялась десять дней отпуска. Опять этот больной взгляд и синяки под глазами. Так и в кому свалиться недолго.
На кухне завариваю зеленый чай с мелиссой. А потом подпрыгиваю от неожиданно раздавшегося в дверь звонка. Перевожу взгляд на часы - полпервого.
Тихо подхожу к двери, отодвигаю задвижечку глазка. Вилка?
Быстро открываю замки, впуская Лужину в квартиру.
- Вил, ты чего так поздно?
- Прости, я звонила, ты, видимо, не слышала, - опускает глаза. - Жень, можно у тебя переночевать?
- Конечно, - пячусь, - что за вопрос?!
- Спасибо.
- Вил? Что случилось? Опять поругались?
- Хуже, мать его нагрянула. И с порога, как всегда, понеслось… а самое обидное, знаешь что?
- М?
- Эта рухлядь старая упрекнула меня неумении готовить. Меня! Я шесть лет в Париже отработала, в мишленовском ресторане, пока сюда не вернулась… и его не встретила…
- Тихо, спокойно. Пойдем чайку попьем?
- А покрепче есть что?
- Найдем, Вил.
На кухне я достаю из шкафчика бутылку текилы. Осталась еще с Зотовского дня рождения.
- Садись, я сама все сделаю, - отбираю у нее из рук нож и тонко нарезаю сыр, - лучше бокалы достань.
- Где?
- Там справа наверху.
- Все, вижу.
Быстро сообразив мини-банкет, усаживаемся за стол. Вилка надкусывает ломтик сыра, и, словно за упокой, опрокидывает стопку текилы, закусывая ту лимоном. Соли она избегает.
- Полегчало?
- Немного.
- Ну и хорошо.
- Женя, я завтра на работу к обеду приду, прикрой, если что. Нужно домой съездить, вещи кой-какие забрать.
- Решилась?
- Не знаю… сейчас на двести процентов уверена, что не вернусь к нему больше. На развод подам, сколько можно? Он полгода на диване лежал, я за двоих пахала… и все равно изо дня в день во всех бедах была виновата.
