Я сразу увидела эту фотографию с праздника на своём зеркальном столике. Оказывается, мой любимый муж решил меня порадовать и попросил фотографа увеличить фотку, где вся родня выстроилась полукругом. Сначала я улыбнулась в предвкушении приятных воспоминаний. Нашла на снимке себя. Я стояла первой справа, ближе к фотографу. А потом я увидела его – свой живот. Хотя зачем лукавить: улыбка ещё цеплялась за уголки рта, но первым я увидела мой живот. Его нельзя было не заметить.
Первая слева – очень полная тётя – выглядела Дюймовочкой в сравнении со мной, потому что она стояла очень далеко от безжалостного ока объектива очень объективного фотографа. Так сказать, я была в композиции главным лицом. А точнее, главным животом среди всех остальных животов и животиков. О, мой несчастный, наивный живот!!! Он не знал коварства съёмки, её законы и правила: как встать, чтобы показать лучшее в своей фигуре и притушить недостатки. Вторая сестра удачно замаскировалась за гостями, которые благоразумно пристроились на стульях. Подруга старшей сестры спрятала живот, встав бочком между своим мужем и моими детьми. И только я стояла в полной красе. Нате, смотрите, кто ещё не знает, что я толстая, что у меня нет талии, зато есть он, большой, круглый, переспевший живот. Я молча разглядывала свой живот и себя, как два разных объекта. Так оно и было: два разных существа.
Вдруг в комнату вошёл мой муж-оптимист. Увидев фотку в моих руках и не подозревая бури в моей душе, он радостно ляпнул: «Как классно все получились! Особенно ты, такая весёлая!». Лучше он успел бы уйти в магазин, а ещё лучше на рыбалку. Но он стоял передо мной, такой беззаботно-благополучный, без живота. И весь мой гнев-плач я вылила на него. А зачем ещё муж? Слушать, а потом утешать. И я начала:
«Зачем? Зачем ты взял эту фотку, да ещё увеличил! Зачем??? (Он благоразумно молчал, понимая, что ответов я не жду). Неужели ты не видишь, что мой живот один на этой фотке получился лучше всего, он закрыл всё и всех!!! Ты посмотри, нет, ты посмотри, как он торчит. Нет, не торчит, а висит в воздухе. Самодовольный и наглый, как пузырь. Голова у меня получилась маленькая, улыбка глупая до ушей, как у клоуна, нелепая поза, руки как крюки. А живот?! Самовлюблённый, хвастливый, ужасный. Ты слышишь, как он кричит: «Смотрите на меня все! Это Я! Я! Её животище!!!» (Муж захохотал мысленно, так, на всякий случай).
Почему я не спряталась за другими, как это сделали умные женщины? Почему я встала на фоне стройных племянниц, у которых пресс вместо курдюка? Где был ты? Почему так далеко от меня? Почему меня не прикрыл? Нет, рядом с тобой я ещё толще кажусь. Правильно, что не встал рядом. Хотя муж и жена на фотках всегда должны быть рядом. Но я не об этом. (Муж не выдержал и громко засмеялся, но под гневным взглядом выключил смех и стёр улыбку с лица).
Ничего смешного не вижу. Тебе хорошо, стоишь за детьми, ни живота, ни страданий. О чём я думала? Где были мои мозги и глаза? Ужасная фотография. Порвать? Но живот не исчезнет. Вот он, родненький, тут, раскудрить твою через коромысло! (В минуты ярости она переходила на народные прибаутки. С досады она шлёпнула по фотке, потом по реальному животу, который, пытаясь ей угодить, втянулся внутрь, сжимая всё, что под жиром. Но попытка была неудачной, только ещё больше разозлила Р. Фотография обвиняла и ужасала одновременно).
